http://www.kreml.org/interview/220493052

Михаил Леонтьев

Главный редактор журнала "Профиль"

11 августа 2009

Как Вы считаете, прошедшие десять лет свидетельствуют о том, что у Путина имелось видение своей будущей деятельности, или его действия носили реакционный характер?

Безусловно, у Путина было видение задач. Во-первых, начнем с того - чем занимался Путин. Путинское время, путинский период, первый, я надеюсь, путинский период, потому что этот период реально закончился - не Путин закончился, а период закончился, очень хотел бы подчеркнуть - это был период реанимации. Путин - реаниматор, он получил страну в коме. И у него было видение реанимации - что надо сделать, что надо восстановить, что надо реанимировать - какие органы, какие системы, для того, чтобы страна жила, для того, чтобы ее можно было вывести из комы. Отсюда - все качества путинской политики. Она выглядела всегда абсолютно реактивной, это вообще ее внешний имидж.

Очень редко заявлялись какие-то конкретные стратегические цели. Я не говорю о заявлениях, чтобы страна была великой и могучей, чтобы экономика удвоилась - это не конкретная цель. Я имею в виду, что конкретные политические, структурные, системные цели не заявлялись. Но они последовательно осуществлялись. Поэтому два характерных момента в этой связи: точная картина реанимации. Крайняя осторожность, абсолютный отказ от всяких действий, не вызванных прямыми показаниями жизни и смерти, абсолютная решимость проводить реанимацию любой ценой. В тот момент, когда существует прямая угроза жизни, тогда осуществляются рискованные действия, но только в этот момент. То есть, минимизация всех рисков. Не отказ от авантюр, а даже наоборот, другая крайность - вообще отказ от рисков, кроме риска для жизни. Это один момент.

Второй момент - это конспиративность политики. Конспиративность, которая себя практически исчерпала к завершению второго путинского срока. Потому что, если бы в этой больной стране от имени практически парализованного государства, государственной власти провозглашались какие-то дальние цели, эту власть бы смяли моментально. Если бы в 99-м знали, что Путин будет делать в 2001-м, его бы уничтожили. Если бы в 2001-м знали, что он будет делать в 2004-м, его бы тоже уничтожили, кстати, вместе с Россией. Вот это, собственно, суть путинской политики.

Безусловно, у него в этом смысле было видение того, что надо делать, безусловно, он это видение не показывал до того момента, когда это нельзя было уже не заметить невооруженным глазом. Это касается всех аспектов: и аспектов стратегии политической реформы, реконструкции, я бы сказал, экономической реанимации, реанимации системы государственного управления, реанимации субъектности России, международной и внутренней субъектности тоже. Но еще раз хочу сказать, все эти цели - это цели реанимации, не дальше. Другое дело, есть ли у Владимира Владимировича видение дальнейшего будущего России, того, как Россия должна выглядеть - это вопрос открытый. Хотя, если посмотреть на предыдущую его тактику, он всегда был открытым. Я в свое время сказал, что я всегда знаю, что президент скажет, но я никогда не знаю, что он думает. В тот момент, когда я пойму, что я понимаю, что он думает, я перестану его уважать. А пока оснований его не уважать нет. До сих пор никто не знает, что он думает на самом деле.

Насколько Путин являлся самостоятельной фигурой?

Я считаю, что Путин всегда был абсолютно самостоятельной фигурой, абсолютно и совершенно самостоятельной фигурой. На него вообще очень трудно влиять. Он всё внимательно слушает, но это значит слух резидента, который собирает и анализирует информацию, а не который действует на основании информации. Влиять на него очень сложно.

На Ваш взгляд, ответ на вопрос: ' Who is Mr . Putin ' сегодня тот же, что и десять лет назад?

Похоже, что тот же. Потому что как реаниматор он состоялся. С этой точки зрения он вписал себя не только в историю, но и в историческую память. Потому что человек, который вас спас от смерти, хирург, который вас вытащил с того света - вы как к нему будете относиться всю оставшуюся жизнь? Есть некий человек, которому вы обязаны по гроб, как говорится, и дети ваши обязаны. С этой точки зрения у Путина есть основа его огромного рейтинга, и у нее есть базис, корень. Вот этот корень останется навсегда. Потому что есть факт, который страна осознала на своей шкуре, она это чувствует и знает, что он ее вытащил с того света. А остальное может уже по-разному сложиться.

Путин состоялся как руководитель страны, начиная с событий в Дагестане в 99-м. Начало президентства Медведева связано с событиями в Южной Осетии. Можно ли говорить о том, что эти две агрессии, каждая по-своему, определили повестку президентства Путина и Медведева?

Повестку дня российского руководства определяем не мы. Если мы относимся к российскому руководству с некоторым недоверием, тогда можно сказать - к счастью, если все-таки с доверием, то - к сожалению, но повестку определяем не мы. Потому что страна являлась и в том, и в другом случае объектом внешнего воздействия, внешней атаки и реагировала на это единственно возможным для себя образом. Нет, есть другой образ - просто слить всё, то есть прекратить существовать. Альтернатива была такой. Путин ее вербализовал касательно Осетии и осетинского конфликта. Помните, что он сказал? Что когда нам предлагают выбор - жизнь или колбаса, мы выбираем жизнь. Здесь и альтернативы-то не было. Альтернатива была - сдаться, просто капитуляция.

А как в целом можно оценить десятилетие Путина?

Он справился с задачей реанимации страны. Задача была не банальная. Больные обычно после таких травм не живут. Существуют травмы, повреждения и болезни, слабо совместимые с жизнью, почти не совместимые. Он реанимировал больного. Дальше - это наши проблемы, наша задача. Российская медицина известная, у нас послеоперационный уход, выхаживание всегда страдало, на выхаживание за границу в основном богатые люди отправляются. Проблема в том, что Россию нельзя выхаживать за границей, потому что ее выхаживать там не хотят, в отличие от частных больных. И постоянный соблазн - Путин как человек адекватный, прекрасно понимает, что выхаживать лучше за границей. И вот все время наше руководство пытается страну отправить выхаживать за границу. Вытащили из реанимации, из больницы, из палаты выписали - теперь давайте отправим в санаторий в Германию. А санатории в Германии либо отказываются лечить, либо начинают кормить сильными психотропными средствами. И нынешняя российская власть находится между иллюзией о том, что все-таки можно выходить страну за границей, и пониманием реальности, что ее выхаживать кое-как надо самим. Да, сложнее, мало средств, не тот опыт, но альтернативы этому нет. Это есть вызов следующего этапа, это вызов кризиса: страна должна определить свое видение будущего уже не в больнице, а на свободе, на воле, нельзя все время жить в больнице.

А было ли это десятилетие временем духовного пробуждения России?

Что называть духовным пробуждением, я вообще такую лексику не очень люблю. Если состояние тихого помешательства, глубокого маразма и депрессивного самоотрицания является состоянием духовного упадка, то тогда это было периодом духовного возрождения. Страна перестала считать себя исчадием ада, люди перестали считать себя законными жертвами собственной истории, появилось достоинство, появилась воля к выживанию, воля к жизни вообще. Сейчас российское общество гораздо здоровее, чем многие. Здорово ли оно духовно - я бы не сказал, это разные вещи. Духовное возрождение - это когда авторитет Церкви будет непререкаем. Мы идем к этому. Посмотрите на нашего Патриарха. Но это не задача политической власти, это духовное возрождение.