http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/87430/%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80
Александр II (часть 2, VIII-XII)
VIII. Тысячелетие России (1861—1862).
Высочайший манифест об освобождении крестьян, обнародованный в С.-Петербурге и в Москве в воскресенье 5-го марта, был объявлен во всех губернских городах нарочно командированными генерал-майорами свиты Государя и флигель-адъютантами с 7-го марта по 2-е апреля.
Впечатление, произведенное на народ положениями 19-го февраля, было самое благотворное. Крепостное население встретило весть о своей свободе в тишине и спокойствии, превзошедших общие ожидания. Вместо шумных изъявлений радости, крестьяне выражали ее тем, что служили благодарственные молебны; ставили свечи за державного Освободителя; писали всеподданнейшие адресы. Другое утешительное явление, сопровождавшее манифест, было трезвость.
Введение в действие новых положений производилось, за весьма немногими исключениями, в полном порядке. Заблаговременно приняты были меры, чтобы тотчас по объявлении манифеста образовались губернские по крестьянским делам присутствия. Лучшие люди из дворян-помещиков шли на должность мировых посредников, в круг обязанностей которых входило составление уставных грамот и вообще определение взаимных отношений между землевладельцами и бывшими крепостными, водворенными на их земле. Недоразумения случались довольно редко, еще реже — волнения между крестьянами или сопротивление их распоряжениям властей. Явления последнего рода происходили преимущественно в Западном крае, вследствие существовавшей между помещиками и крестьянами племенной и религиозной разрозненности. В великорусских губерниях серьезные размеры приняли беспорядки лишь в двух местностях: в Спасском уезде Казанской губернии и в Чембарском — Пензенской губернии, где для усмирения возмущенных крестьян пришлось прибегнуть к оружию. В подавляющем большинстве бывшие крепостные, исполненные беспредельной преданности и признательности к Царю, мирно и спокойно вступили в пользование Высочайше дарованными им правами.
К сожалению, совсем иное было настроение некоторой части образованного общества, и в особенности учащейся молодежи. В повременной печати уже несколько лет преобладало крайнее направление, заимствованное с Запада и проповедовавшее политические и социальные учения самого разрушительного свойства. Влияние их на незрелые умы воспитанников учебных заведений, средних и высших, не замедлило сказаться в целом ряде беспорядков, в неповиновении начальству, в нарушении установленных им правил, в созвании недозволенных сходок и проявлении при каждом случае недоверия и дерзкой враждебности к правительству. Широкое распространение среди юношей находили заграничные революционные издания русских выходцев, в особенности Герцена, основавшего в Лондоне ежегодник "Полярная Звезда" и еженедельную газету "Колокол". Брожение в университетах поддерживалось увлечением многих профессоров теми же теориями, которые они, не стесняясь, развивали студентам с кафедры. Вопрос о таком печальном положении высших рассадников русского просвещения обсуждался весной 1861 года в Совете Министров в связи с движением в Польше. Некоторые из членов Совета требовали повсеместного закрытия университетов, впредь до полного их преобразования. Государь не согласился на такую крайнюю меру, но, приняв отставку министра народного просвещения Е. П. Ковалевского, решил заменить его лицом, которое в заведование этим ведомством внесло бы строгий порядок и водворило бы надлежащую дисциплину как среди учащих, так и среди учащихся. Выбор Его Величества остановился на адмирале графе Путятине.
Другая перемена состоялась во главе министерства внутренних дел. Старик Ланской сам просил об увольнении. Император возвел его в графское достоинство и в звание обер-камергера своего Двора, а преемником ему назначил статс-секретаря П. А. Валуева.
Новый министр внутренних дел не принимал участия в подготовительных трудах по освобождению крепостных крестьян. В то время, когда редакционные комиссии составляли проекты положений, он занимал место директора департамента в министерстве государственных имуществ и по поручению генерала Муравьева писал контрпроект, который Муравьев противопоставил предположениям комиссий при обсуждении их в Главном Комитете по крестьянскому делу. Не будучи противником самого преобразования, Валуев осуждал тенденциозность Николая Милютина и его товарищей, проявившуюся в полном устранении дворянства от руководства самоуправлением вышедших из крепостной зависимости крестьян. Две главные мысли лежали в основе его критики проектов редакционных комиссий. Он признавал желательным не восстановлять одного сословия против другого, но стараться их примирить, а также находил, что лучше ограничиться установлением главных начал реформы и затем дать развиваться делу самим собой. Заявленные Муравьевым возражения эти не прошли в Главном Комитете, который, равно как и Государственный Совет, принял положения почти в том самом виде, в каком они были составлены редакционными комиссиями. Вскоре после того, к новому 1861 году, возведенный в звание статс-секретаря Валуев получил важное назначение: управляющего делами Комитета Министров, а менее четырех месяцев спустя призван был занять пост министра внутренних дел, на прямой обязанности которого лежало введение в действие положений о крестьянах.
При таких условиях замена Ланского Валуевым получила определенное политическое значение как указание на желание Государя в дальнейшем направлении крестьянского дела принять в соображение законные интересы дворян, а также изгладить то раздражающее впечатление, что произвело на большинство землевладельцев недоверчивое и даже пренебрежительное отношение к поместному дворянству органов администрации. Что таково именно было значение состоявшейся министерской перемены подтверждалось и одновременным удалением Николая Милютина с должности товарища министра, хотя с производством в сенаторы, но и с увольнением в продолжительный заграничный отпуск.
Во второй половине мая Император Александр поехал в Москву, где провел три недели. Там Государь удостоил приема депутацию от водворенных в первопрестольной столице фабричных и ремесленников из бывших крепостных крестьян, с выражением благоговейной признательности за освобождение.
Ко времени обычного Красносельского лагерного сбора Император возвратился в Царское Село и Петергоф, но тотчас по выступлении гвардии из лагеря, 6-го августа, вместе с Императрицей отправился в Крым, чтобы отдохнуть во вновь приобретенной на южном берегу даче графини Потоцкой, "Ливадия". Путь Их Величеств лежал на Москву, Тулу, Орел, Святогорский монастырь, Харьков, Полтаву, Елисаветград, Николаев, Одессу и Севастополь. Государь производил смотры, ученья и маневры расположенным по пути следования войскам, а в Туле и в Полтаве произнес две знаменательные речи, обращенные: в первом из этих городов — к представлявшимся ему предводителям дворянства, а во втором — к собранным из окрестных губерний волостным старшинам временнообязанных крестьян. "Господа, — сказал Государь тульским дворянам, — "я изъявил благодарность дворянству в манифесте за то добровольное пожертвование, которое оно принесло и которым пособило мне, с Божией помощью, совершить великое дело; теперь снова повторяю эту благодарность. Прежние отношения ваши к вашим крестьянам прекращены, к ним возвратиться более нельзя; но то положение, которое мною установлено взамен старого порядка, должно приводиться в исполнение добросовестно, к упрочению быта владельцев и крестьян. Я надеюсь, что вы мне в этом поможете; надеюсь, что дворянство и в этом деле выкажет себя таким же, каким оно было всегда, то есть точным исполнителем воли Государевой". Царское внушение волостным старшинам вызвано было распространенными среди крестьянского населения России толками о земельном переделе. "Ко мне доходят слухи, — строго заметил Государь, — что вы ожидаете другой воли. Никакой другой воли не будет, как та, которую я вам дал. Исполняйте, чего требует закон и положение! Трудитесь и работайте! Будьте послушны властям и помещикам!".
Возвращение свое в столицу Император ускорил вследствие полученного известия о серьезных беспорядках, произведенных студентами С.-Петербургского университета.
Поводом к беспорядкам послужили новые правила, изданные министерством народного просвещения с целью введения между студентами более строгой дисциплины и усиления за ними надзора. Правилами этими требовалось от них внесение установленной платы за слушание лекций, отменялась форменная одежда, безусловно воспрещались всякие сходки, заведование студенческой благотворительной кассой и библиотекой поручалось не выборным студентам, а назначенным правлением университета. Тотчас по открытии С.-Петербургского университета после летних вакаций студенты на сходке 22-го сентября в одной из университетских аудиторий протестовали против новых правил, а когда последовало по распоряжению начальства прекращение лекций и закрытие университета, то собрались на университетском дворе и оттуда толпой отправились с Васильевского Острова на Колокольную улицу, где жил попечитель округа, генерал-лейтенант Филипсон, для личного с ним объяснения. Демонстрация эта повлекла за собой арест главных зачинщиков, который вызвал новую сходку студентов 27-го сентября, требовавших освобождения арестованных товарищей. Они разошлись лишь по прибытии к университету призванной Петербургским генерал-губернатором Игнатьевым роты л.-гв. Финляндского полка; но несколько дней спустя, 2-го октября, снова собрались на сходку, причем арестовано из них 35 человек. Университетское начальство объявило тогда, что студенты, желающие продолжать образование, обязаны дать подписку в подчинении установленным правилам и получить матрикулы с подробным перечислением их. Часть студентов подчинилась этому требованию, после чего возобновились лекции в университете, но большинство — отказавшееся принять матрикулы, 12-го октября собрались опять на площадь перед университетом и шумно протестовали против исключения их из состава слушателей. По отказе студентов разойтись вторично вызваны были войска, с которыми у студентов произошла кровавая схватка. Лишь по прибытии на место взвода л.-гв. Преображенского полка городовым и жандармам удалось оцепить бунтовавших студентов и в числе около 300 человек отвести их в Петропавловскую крепость. В тот же самый день в Москве студенты университета произвели такую же демонстрацию на Тверской площади, перед домом генерал-губернатора. Беспорядки, произведенные учащейся молодежью в Петербурге и Москве, более или менее отразились и на всех других университетах и прочих высших учебных заведениях, гражданских и даже военных. По возвращении в Петербург, 18-го октября, Государь остался крайне недоволен действиями петербургских властей и неумелыми распоряжениями, приведшими к столкновению студентов с полицией и войсками, к массовому аресту их и к заключению сначала в Петропавловской крепости, а затем — в казематах в Кронштадте. Уволив Игнатьева от должности Петербургского генерал-губернатора, Император заменил его в этом звании генерал-адъютантом князем Суворовым, в бытность свою во главе управления Прибалтийским краем снискавшим себе славу мягкого и популярного администратора. Император хотя и утвердил представление министра народного просвещения об окончательном закрытии С.-Петербургского университета впредь до пересмотра общего университетского устава, об увольнении всех его студентов и об оставлении за штатом профессоров и других должностных лиц, но в то же время, "во внимание к тому, что некоторые студенты С.-Петербургского университета нуждаются в средствах к жизни и были бы особенно затруднены в случае желания переселиться в другие университетские города", приказал отпустить значительную сумму денег в распоряжение князя Суворова для производства, по его усмотрению, пособий нуждающимся студентам. Впрочем, главные зачинщики беспорядков не избегли взыскания. Они были высланы из Петербурга и водворены на жительство в отдаленных губерниях, под надзором полиции.
Озабочиваясь установлением общей системы правительственной деятельности и единства в действиях разных ведомств, Государь с самого воцарения нередко собирал своих доверенных советников, под личным своим председательством, для совместного обсуждения важнейших государственных вопросов. Осенью 1861 года он признал нужным включить Совет Министров в число высших учреждений Империи. Высочайшее повеление, состоявшееся 12-го ноября, точно определило состав и круг деятельности этого собрания, ведению которого подлежали: 1) виды и предположения по устройству и усовершенствованию разных частей вверенных каждому министерству и главному управлению; 2) сведения о ходе работ по устройству и усовершенствованию разных частей, заведуемых министерствами и главными управлениями, и предположения об устранении тех затруднений, кои при производстве сих работ могут встретиться; 3) первоначальные предположения, возникающие в министерствах и главных управлениях, о необходимости отменить или заменить какой-либо из действующих законов, с тем чтобы проект закона, составленный вследствие такого предположения, был министерством или главным управлением внесен на рассмотрение Государственного Совета; 4) те меры, требующие общего содействия разных ведомств и управлений, кои по существу своему не подлежат рассмотрению других высших государственных учреждений; 5) сведения о важнейших распоряжениях каждого министерства и главного управления по его ведомству, требующих общего соображения. Сведения эти должны быть заявляемы в Совете Министров с той целью, чтобы каждому министру и главноуправляющему были известны главнейшие действия и распоряжения других министров и главных управлений; 6) заключения особых комиссий, учреждаемых по Высочайшим Его Императорского Величества повелениям, для рассмотрения отчетов министерств и главных управлений, и 7) те дела, кои по особым повелениям Его Величества будут назначены для предварительного рассмотрения и обсуждения в Совете Министров.
Сообразно такому взгляду Государя на существо правительственной деятельности, видоизменен был и личный состав правительства целым рядом состоявшихся в конце 1861 и в начале 1862 года назначений новых министров. Старика Сухозанета заменил во главе военного министерства молодой, даровитый и деятельный генерал, главный сотрудник князя Барятинского по покорению Восточного Кавказа Д. А. Милютин, а вместо уволенных графа Путятина, Муравьева и Княжевича назначены министрами: народного просвещения — Головнин, государственных имуществ — Зеленый и финансов — Рейтерн. Граф Блудов возведен в звание председателя Государственного Совета и Комитета Министров и заменен во главе II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии бароном Корфом. Большинство новых советников Императора принадлежало к кружку государственных деятелей, группировавшихся вокруг Великого Князя Константина Николаевича и известных за ревностных и убежденных сторонников коренных преобразований по всем отраслям управления. Замещение ими важнейших министерских постов указывало на твердую решимость Государя неуклонно продолжать предпринятое им дело Государственного обновления России.
В новый 1862 год, с которым государство русское вступало во второе тысячелетие своего существования, появилось, в первом нумере "Северной Почты", официального органа министерства внутренних дел, основанного статс-секретарем Валуевым, сообщение о следующих работах, находившихся на рассмотрении высших государственных установлений: 1) О главных началах преобразования всей вообще судебной части. Предположения по сему важному предмету обнимали: а) судоустройство; б) судопроизводство гражданское; в) судопроизводство по преступлениям и проступкам; и г) переходные меры от порядка существующего к порядку новому. 2) О полном преобразовании всей городской и земской полиции вообще. 3) О порядке составления, рассмотрения, утверждения и исполнения государственного бюджета, а также частных смет доходов и расходов всех министерств и главных управлений. 4) О преобразовании всего вообще управления государственных имуществ и о применении к государственным крестьянам тех положений 19-го февраля 1861 года, кои касаются сельского общественного управления. 5) О применении сих положений к крестьянам государевых, дворцовых и удельных имений. 6) Об устройстве народных школ и вообще о системе народного образования.
Русские люди в подавляющем большинстве, сознавая необходимость преобразований, сочувствовали благим начинаниям правительства, но некоторая часть общества, та, что подчинялась влиянию так называемых передовых органов печати и даже воспринимала внушения от заграничных листков, издававшихся русскими выходцами в Лондоне, не только не удовлетворялась обещанными реформами, но старалась все более и более волновать умы, возбуждая, обсуждая и разрешая общественные вопросы в самом радикальном смысле. Так относилась она к вопросам о народном образовании, о положении женщины в обществе. С осени 1861 года по Петербургу стали раскидывать подметные листки, заключавшие прямое воззвание к бунту и программу переустройства государства на социалистических началах. Одно из таких изданий, под заглавием "Молодая Россия", в разглагольствованиях своих шло гораздо далее "Колокола", издатели которого обзывались в нем ретроградами, и прямо проповедовало всеобщий переворот, сопровождаемый всеми ужасами политической революции: уничтожением семьи, собственности, кровавой резней, "красным петухом" и т. п.
Как бы в подтверждение этих угроз весной 1862 года пожары вспыхнули в разных губерниях Империи и в Петербурге и в течение одной недели достигли поистине ужасающих размеров. В первые дни горели преимущественно кварталы, населенные беднейшим классом, фабричным людом и мелкими торговцами. В последний, 28-го мая, запылали Щукин и Апраксин дворы. Сгорели
дотла оба рынка, вмещавшие в себе более 2000 лавок и ларей, несколько соседних домов, в том числе дом Министерства Внутренних Дел, а по ту сторону Фонтанки — дома и дровяные дворы. Пламенное море разлилось на обширном пространстве, угрожая дому Министерства Народного Просвещения, Пажескому корпусу, Публичной библиотеке, Гостиному двору.
Государь лично руководил тушением пожаров. По его приказанию погорельцы приютились в палатках, раскинутых на Семеновском плацу и на месте сгоревших Щукина и Апраксина дворов. Все члены Царской семьи, следуя примеру Императора и Императрицы, пожертвовали в пользу их значительные суммы, а падший дух несчастных возбужден был посещением Их Величествами их импровизованного лагеря.
ПРОДОЛЖЕНИЕ смотрите на сайте....
|
