http://iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&news_id=82856&new_version=1
08.09.12 13:03
Гейдар Джемаль,
Специально для Iran.ru
Отныне, все предстоящие мировые события будут проходить под влиянием Тегеранского саммита
Знаковым событием в дипломатическом мире стал внезапный разрыв отношений между Ираном и Канадой по инициативе последней. Как заявил в пятницу глава канадского МИД Джон Берд, власти Канады закрыли посольство в Тегеране и дали иранским дипломатам пять дней на то, чтобы покинуть территорию своей страны.
Эта инициатива канадского правительства стала достаточно неожиданной акцией, явно не спровоцированной какими-то свежими действиями Тегерана. В качестве оправдания Оттава перечислила малоубедительные аргументы, вроде плохого отношения к «нашему другу Израилю», ядерную программу и, конечно же — без этого сегодня никак нельзя! — помощь Асаду. По крайней мере, два из перечисленных обстоятельств являются «долгоиграющими»: с таким же успехом Канада могла порвать отношения с Ираном и 10 лет назад, а если говорить об ирано-израильском противостоянии, то и все 30! Так что реально дело в другом. Приступ истерии у канадского правительства просто является частным случаем большой истерики, охватившей весь западный мир и особенно обострившейся после Тегеранского саммита Движения неприсоединения.
США не могут порвать отношения с Ираном — они уже порваны в ходе самой Исламской революции. Европейским государствам, несмотря на всё давление Брюсселя и Вашингтона (точнее, даже Нью-Йорка, где «сидит» ООН и большая часть пресловутой «мировой закулисы»), очень бы не хотелось рвать с Ираном, что стало понятно после заявления Ангелы Меркель. ЕС как структура, конечно же, порвал бы, но Евросоюз ещё не дорос до такого уровня интеграции, когда мог бы как отдельный субъект такие отношения иметь. Поэтому отдуваться пришлось бедной Канаде.
Повторю еще раз - причиной истерики, разумеется, стал успешно проведённый 16-й саммит Движения неприсоединения в Тегеране. Исламскую Республику, как организатора этого форума, вопреки финансовым посулам и шантажу Америки, поддержали 120 стран, прибывший на саммит генсек ООН Пак Ги Мун, новый президент Египта ихванист Мурси. Всё это аннулирует и без того сомнительную легитимность так называемого «мирового сообщества», прикрывающегося фасадом таких организаций как ООН, ЕС и НАТО.
Кстати, само понятие «мировое сообщество» не должно вводить никого в заблуждение. Это не собрание правителей суверенных национальных государств — это как раз космополитическая бюрократия, произрастающая на благодатной ниве надгосударственных и неправительственных структур. В мире образовался уже достаточно давно двойной стандарт легитимности: национальные законодательства и доминирующие над ними международные соглашения. В этом контексте можно говорить о том, что сам принцип легитимности в сегодняшнем мире превратился в абстракцию и ежедневно профанируется беззастенчиво лицемерной риторикой международных публичных фигур. Оживление, произошедшее в стане полувекового Движения неприсоединения связано именно с тем, что после целого ряда переворотов даже самые безнадёжно тупые бюрократы суверенных стран видят опасность, исходящую именно от международных структур. Две трети мира напуганы теми тенденциями, которые развиваются в недрах ООН, ЕС, ЮНЕСКО, МАГАТЭ, Гринписа, бесконечных «отмывочных» фондов по правам человека, животных, растений и морской живности…Сегодня всем и каждому становится понятным, что любой представитель национального суверенитета может не сегодня-завтра оказаться виноват уж тем, что международной бюрократии хочется кушать.
Будем откровенны: если бы в Белом доме сидел республиканец, и мир бы имел ту монополярную конструкцию, которую он приобрёл после краха социалистического лагеря, вряд ли у Тегерана были бы шансы собрать столь многочисленный и представительный форум. Не забудем, что практически все сегодняшние страны, за исключением узкого круга западных государств, возглавляют классические национал-либералы, которые видят свою духовную родину в американской империи, руководимой Республиканской партией. Именно эта империя, воспроизводящая в условиях информационного технологического уклада дух и символы империи Римской, опирающаяся на почву, на национальный электорат, представляет собой штаб того либерализма, который в своё время поднял восстание против британской короны и был поддержан Великой французской революцией. И по сей день для мубараков, сомос, стресснеров и чан кайши послевоенной эпохи победившего либерализма Декларация прав человека и гражданина, конституция США, отцы-основатели — это примерно то же, что сутры и манифестации Будды для современных буддистов. Так что, будь на повестке дня не открытая война мирового правительства против национальных государств, а, вместо этого, «нормальная» империя римского образца, желающая диктовать и быть арбитром для всего мира, скорее всего, большинство тех, кто приехал в Тегеран чувствовали бы гораздо больше родства с ней, чем с иранской теократией.
Кстати, теократия — одна из главных причин, почему Иран так стоек перед лицом совокупного Запада со всеми его санкциями и шантажом. Никакие либералы во главе отдельно взятой страны, никакая контролируемая либералами национальная бюрократия не способны проявить такую стойкость. Это прекрасно иллюстрируется примерами Саддама, Каддафи, Мубарака, Милошевича и многих других, прогнувшихся и сыгравших в поддавки с западным истеблишментом. Иранская теократия движима совершенно иными мотивациями, обладает совершенно иной онтологией по сравнению с заурядными либералами, господствующими повсюду в мире. Кроме того, у высших политических кругов Тегерана связи и влияние на таком уровне, о существовании которого милошевичи и саддамы просто не догадывались.
Именно поэтому национал-либералы идут сегодня на поклон к тегеранской теократической элите, которая представляется им единственным ныне возможным маяком антизападного сопротивления, который не прогнётся и не сдаст их, не взирая ни на какой уровень давления и шантажа (что мы, кстати, можем свидетельствовать на примере Сирии).
Вот почему Иран, не будучи особо крупной страной с чрезмерно развитым технологическим и военным потенциалом, занял лидирующее положение, намного превосходящее то, что можно было бы ожидать от государства его формата. Иран сегодня в политическом плане «весит» больше чем какая-нибудь Бразилия и даже Индия, у которой есть, кстати говоря, атомная бомба и межконтинентальные ракеты. Но именно стойкость Ирана позволила индийскому правительству в лице приехавшего на тегеранский саммит премьер-министра Манмохана Сингха подняться с колен и бросить вызов «старшему брату», заявив, что Индия будет продолжать отношения с Ираном, включая банковскую сферу и нефтегазовый импорт.
Успех саммита делает возможным реальное продвижение проекта «Зелёный квадрат», который так остро необходим неприсоединившимся странам и, в первую очередь, государствам исламского мира. Это перспектива военно-политического союза между Ираном, Египтом, Пакистаном и Турцией. У этого проекта очень много препятствий на пути его реализации: война в Сирии, война в Афганистане, курдский фактор, кэмп-дэвидские соглашения. Однако после саммита все эти препятствия значат несколько меньше, а шанс на реализацию проекта несколько выше, чем до международного съезда в Тегеране. К этому ведут и приезд Мурси на саммит и последние колебания турецкого руководства в выдерживании антиасадовского курса. Пока ещё эта возможность кажется чересчур гипотетической, но совсем недавно сама тема неприсоединения, казалось, не заслуживала обсуждения. То, что на наших глазах происходят события, не допускавшиеся даже в воображении западными экспертами, и послужило причиной столь бурной реакции Канады, которая от своего имени выразила панику, охватившую «мировое сообщество».
Следует при этом реалистически отдавать себе отчёт в том, что успех тегеранской дипломатии повлечёт за собой обострение борьбы на всех направлениях, включая направление России и Китая как великих держав, максимально заинтересованных в развитии Движения неприсоединения. Фактически, мы уже сейчас находимся в эпицентре новой холодной войны, в которой Движение неприсоединение противостоит бюрократическому аппарату Объединённых наций и Евросоюза. И исход этой холодной войны далеко еще не предопределён.