|
15 декабря 2012 года 20:23 | Андрей Иванов, Андрей Полунин
Многотысячные отряды полиции, брошенные 15 декабря на Лубянку, показали: раскол между властью и обществом усиливается
Очередная массовая акция несистемной оппозиции 15 декабря состоялась. В этот раз она не была согласована властями, явно уступала по численности всем предыдущим и была отмечена несколькими задержаниями. Впрочем, лидеров оппозиции Сергея Удальцова, Алексея Навального, Илью Яшина и Ксению Собчак под вечер отпустили. Причем двух последних полиция взяла еще в метро - «по подозрению в преступных намерениях», как написала сама Ксения в Twitter. Так что побывать на Лубянской площади они не смогли. Дольше других в участке оставался лидер националистического объединения «Русские» Дмитрий Демушкин, но в 20:10 выпустили и его.
К Соловецкому камню на Лубянской площади первые участники стали подтягиваться к 14:30, где их уже ждали несколько сотен представителей прессы. Вначале проход был свободным, и все желающие могли спокойно подойти к общему месту сбора. К 15 часам число граждан, желающих выразить свой протест таким необычным способом, как приход в определенное место в определенное время, сравнялось с числом журналистов. Несколько выходов из метро были перекрыты цепями сотрудников полиции. Подойти к Соловецкому камню стало возможно только со стороны Политехнического музея. Гора цветов у памятника начала расти.
К 15:10 число участников акции превысило полторы тысячи человек, многие из которых с белыми ленточками стояли у музея Маяковского, не решаясь протискиваться через возведенные полицейскими лабиринты из железных заграждений. В это же время стали появляться лидеры. Вначале на площадь пришел Сергей Удальцов. В легкой куртке, черных очках и с несколькими соратниками. Потом пришли Борис Немцов, Алексей Навальный. Появление каждого сопровождалось ужасной толкотней журналистов, желающих сделать эксклюзивный кадр с очередным вождем. Кольцо из журналистов вокруг каждого было настолько плотным, что задние ряды акул пера даже не знали, кто конкретно явил себя народу. Ажиотаж выглядел настолько абсурдно, что некоторые даже стали шутить: «Скорей-скорей, Навальный автографы раздает». Однако лидеров быстро задерживали полицейские и уводили, давая корреспондентам сделать много «жареных» фотографий.
Примерно в 15:30 омоновцы стали выхватывать из самой гущи отдельных людей. Каждое задержание сопровождалось жестким противостоянием. С криками «Один за всех и все за одного» протестующие пытались отбить очередного бедолагу. Обычно задержание выглядело так. Несколько омоновцев в касках, среди которых затесалась симпатичная девушка-полицейская в обычной экипировке, пытались тащить человека до стоящего на краю площади автозака. Полицейских окружала толпа из сотни граждан и сотни журналистов, которые не позволяли правоохранителям перемещаться. Граждане скандировали «Позор!», призывали сдирать с омоновцев погоны и просили телефончик у девушки-полицейского. Надо сказать, что такая тактика иногда оканчивалась успехом: омоновцы отпускали очередную жертву и удалялись. Свои цели полицейские выбирали как-то странно. Хватали обычно самых спокойных и безобидных. Волокли по земле то бабушку, то девушку, то какого-нибудь подростка. Наверняка, не обошлось без агентурной информации о тех, кто имел реальные планы развалить Россию на деньги американского госдепа, а не просто положить цветочки.
Кстати, было ощущение, что полицейские были крайне заинтересованы в том, чтобы все желающие положить цветы могли это сделать. На протяжении всех двух с половиной часов акции два стоявших рядом старлея без устали поочередно выкрикивали одну и ту же фразу: «Уважаемые граждане! Тех, кто возложил цветы, просим не задерживаться! Не мешайте проходу других граждан!» Офицеров несколько заглушал зависший над Лубянкой вертолет.
Задержания на разных людей производили разный эффект. Одни старались поскорей уйти с площади «подобру-поздорову», другие – наоборот, только воодушевлялись. Они разворачивали самодельные плакаты, начинали громко скандировать «Россия будет свободной!», сцеплялись за руки, ожидая новых нападений, или кружили хоровод вокруг Соловецкого камня. На сам камень забралось с полтора десятка журналистов с камерами.
Протестующие охотно делились своим мотивом прихода на акцию.
Людмила, 62 года:
– У меня трое детей и пятеро внуков. Я не хочу, чтобы они жили в стране, где все перевернуто с ног на голову. У меня дома полно своих хлопот, но приходиться заниматься политикой.
Оксана, 19 лет:
– В России явно происходит что-то не то. Почему обычным людям не дают даже просто гулять по центру Москвы? Власть боится сегодня любого шороха. Наверное, потому, что жизнь у нас такая. Моя старшая сестра окончила институт и не может найти работу по специальности. Я сама учусь, но тоже не знаю, что ждет в будущем.
Дмитрий, 38 лет:
– У меня небольшой бизнес. С каждым годом работать становится все сложнее и сложнее. Того, что я зарабатываю, хватает только на то, чтобы прокормить семью. Но даже сказать об этом сейчас не дают. Я буду приходить на все протестные акции, чтобы показать нашим правителям, что мириться со свинством мы не намерены.
Акция продолжалась до 17:15, пока цепи ОМОНа не вытеснили всех с площади и буквально не довели до турникетов мимо мирно работающих палаток со всякой снедью и женскими трусами.
Кроме Лубянки была еще одна точка протеста, на Площади Революции. Московская мэрия вначале согласовала митинг на 300 человек представителям партии РОТ-Фронт и организаций, входящих в Форум левых сил. Накануне днем один из заявителей получил предписание о недопущении на митинге беспорядков, а уже через несколько часов глава департамента городской безопасности Майоров заявил, что согласование акции отзывается. Хотя по закону, сделать это можно было не позднее, чем за трое суток до времени проведения мероприятия.
В результате, площадь перед памятником Карлу Марксу перекрыли, а около 100 человек смогли без микрофона помитинговать где-то полчаса у выхода из метро «Площадь Революции». Потом участников стали выдавливать с площади, но как-то вяло. Торговец напитками невзначай превратился в ведущего митинга. Его палатка была оборудована колонками и микрофоном. Действия полиции сопровождались ритмичной песней «Это наша земля». Продавец кричал в микрофон, что все мы – русские люди. После небольшой разъяснительной беседы с двумя полковниками, песни зазвучали более мирные, а выкрики в микрофон прекратились.
Акция на Площади Революции была отмечена еще одним инцидентом. К скрывающемуся от уголовного преследования казахскому профсоюзному лидеру Айнуру Курманову подошли двое огромных мужчин азиатского типа и попытались куда-то увести. Однако участники митинга вовремя заметили это и своими силами скрутили неизвестных и передали их полиции. Полиция долго препиралась и делала вид, что ничего не понимает, но потом все-таки увела непонятных персонажей. По разговорам, это были сотрудники Комитета нацбезопасности Казахстана.
– Митинг запрещают, с площади гоняют, теперь и казахские спецслужбы в центре Москвы могут арестовать спокойно, – сказал один из участников акции.
Полиция не сообщала, сколько сотрудников правоохранительных органов противостояли «гуляющим». Известно лишь, что в ожидании несогласованной акции вокруг Лубянки и в центре Москвы были расставлены около сотни грузовиков с ОМОНом и автозаков. Кроме того, полицейские в большом количестве дежурили на станциях метро «Лубянка», «Кузнецкий мост», «Чистые пруды», «Китай-город».
Говорит это об одном – власть, несмотря на пренебрежительный тон, всерьез испугалась «гуляющих».
Чем стала Лубянка для протестного движения в России?
Один из лидеров «Левого фронта» Гейдар Джемаль:
– На Лубянку пришло, по моим оценкам, порядка 12 тысяч человек, – говорит Джемаль. – Люди не побоялись участвовать в запрещенном мероприятии, да еще в крепкий мороз. Это показывает, что если бы митинг был разрешенным, и проходил в теплое время года, он собрал бы в 5-6 раз больше участников – порядка 60-70 тысяч человек. На Лубянке граждане подтвердили готовность продолжать протест. Другое дело, лично я воспринял запрет «Марша свободы» как запрет постановочный.
Если бы власти по-настоящему хотели предотвратить скопление людей на Лубянке, они могли бы легко этого добиться. Но почему-то вышло, что Лубянская площадь оказалась заполненной до отказа, и даже на подходах к ней было многолюдно. Я сам продирался в этой толпе – свободного места почти не оставалось.
Как понимать такое несоответствие? Я считаю, оппозиция пошла на острый ход, решив поднять рейтинг протеста через запрет. Такой ход, кроме того, позволял лидерам оппозиции умыть руки. Если бы граждане не пришли на Лубянку, можно было бы списать их неактивность на запрет. А если бы пришли – как и случилось – сорвать куш и повысить рейтинг протеста. На мой взгляд, факт, что Лубянка состоялась, означает, что определенные силы во властной верхушке, которым выгоден протест как рычаг давления на Путина, тоже в игре. Так что интерес к постановке на Лубянке был обоюдный.
«СП»: – Какие настроения были у протестующих?
– На Лубянке собрались люди, которые уже вросли в практику протестных акций. Это не та публика, что собиралась 5 декабря 2011 года на Чистых прудах. На Лубянке было мало представителей верхнего слоя среднего класса, и гораздо больше демократично одетых людей среднего возраста и молодежи. Кроме того, не чувствовалось праздничного настроения, как бывало в некоторые прошлые шествия и митинги. Настроение, в основном, преобладало буднично-деловое. Думаю, на Лубянку пришло ядро протестующих, и это ядро оказалось неожиданно большим.
«СП»: – Вы говорите, запрет «Марша свободы» был постановкой. Но акция закончилась вполне реальными задержаниями. В этом нет противоречия?
– Силовая акция как раз потребовалась, чтобы закамуфлировать истинную подоплеку дела. Я считаю, все прошло в соответствии с заранее спланированным сценарием.
«СП»: – Путин боится протеста?
– Насколько мне известно, Путин болезненно реагирует на свои рейтинги. Его интересует любовь народа, и задевает исчезновение этой любви, о чем Лубянка как раз свидетельствует. Вряд ли Путин боится, но наличие протеста ему крайне неприятно.
«СП»: – Что мы увидим после Лубянки?
– Столичный протестный потенциал в значительной степени исчерпан. Теперь в игру должны вступить регионы, и момент этого вступления определяется экономическим крахом. Если к протесту присоединятся регионы, он выйдет на другой уровень.
Лидер партии «Новая сила», профессор МГИМО Валерий Соловей:
– 15 декабря через Лубянку прошло немало людей – 5-6 тысяч человек, – говорит Соловей. – Конечно, это не десятки тысяч, но все равно изрядная цифра для такой морозной погоды. На мой взгляд, власть, отказав в проведении «Марша свободы», сама спровоцировала людей выйти на площадь. Как всегда в таких случаях, задерживали лидеров оппозиции. Не исключаю, что они сами этого хотели – чтобы продемонстрировать активность, показать, что протест движется вперед. На самом деле, качественного скачка – и даже шажка – по сравнению с предыдущими акциями, на Лубянке не произошло. Надо смотреть правде в глаза: политический протест сейчас находится на спаде, равно как и политические настроения в российском обществе.
Да, люди, настроенные оппозиционно, становятся более оппозиционными, но они, как и раньше, не готовы трансформировать ментальный протест в действия. А не готовы потому, что оппозиция не способна предложить повестки, актуальной для подавляющего большинства населения. Лозунги, которые предлагались для «Марша свободы», не могут «завести» граждан даже в Москве, не говоря о российской провинции.
Боится ли Путин протеста? Думаю, да. Я считаю, власти поступили бы умнее, если бы разрешили провести «марш». Его численность вряд ли была бы впечатляющей, и это дало бы возможность говорить о падении интереса к протестному движению. Но власть предпочла пойти привычным путем запрета и задержаний участников акции – именно из-за страха. В этом смысле, ничего неожиданного на Лубянке не произошло.
«СП»: – Пока экономическая ситуация существенно ухудшится, протест перейдет в новое качество?
– Не думаю, что этот переход связан с экономической ситуацией. У протеста есть внутренняя логика, и она более-менее понятна. В целом, протест развивается по синусоиде, и за спадом следует подъем, причем более высокий. Но для качественного подъема протест должен идти на другой социальной основе. Когда начнется такой протест – никто не знает. Но начнется непременно, и новая волна будет несравненно более высокой, масштабной и радикальной.
Лидер Национально-демократической партии Константин Крылов:
– Сам факт, что акция на Лубянке состоялась – что граждан не разогнали, не оцепили площадь – говорит о том, что власть старается людей слишком не злить. Но, конечно, Путину неприятна такая акция. Ему неприятно наблюдать, насколько плохо относится к нему верхушка среднего класса – того самого класса, для которого, по мнению Путина, он сделал очень много.
Путин ставил себе в заслугу, что при нем молодые образованные люди вздохнули свободнее. И вдруг выяснилось, что эти молодые не испытывают благодарности. Путину нельзя утешиться даже тем, что на Лубянке собрались, в основном, активисты: этих активистов стало слишком много, и народ больше не относится к ним, как к фрикам, скорее, сочувствует.
Как будет развиваться ситуация? Настроения, которые питают протест, безусловно не заглохли. Думаю, протест может вспыхнуть теперь в непредсказуемой точке. Протестовать начнут те, кого путинская власть сильно обидит, и это приведет к новому подъему оппозиции.
Директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко:
– Когда на акцию выходит менее 100 тысяч человек, власть считает, что с митингующими можно не церемониться. Кремль уверен, что протест идет на спад, поэтому даже не делает вид, что готов с оппозиционерами разговаривать. Примерно таким же было его отношение к «Стратегии-31», и вряд ли ситуация изменится в ближайшее время.
Фото автора
|
