http://kavpolit.com/konfessionalnaya-napryazhennost/
В Дагестане полагают, что противостояние между разными ветвями ислама в ближайшее время усугубится
04.04.2013 20:10 | 33 | 1507
Ахмед Магомедов
Последние убийства приверженцев салафизма в Дагестане актуализируют тему сложных отношений между салафизмом и суфизмом, а также между религией, правоохранительными органами и властью республики в целом. Откуда сформировалась напряжённость между суфиями и салафитами, как на это смотрела прежняя элита республики, и какова будет религиозная политика Рамазана Абдулатипова? Об этом – в материале Ахмеда Магомедова.
В течение последних дней в республике живо обсуждают новости из селения Хаджалмахи Левашинского района. 16 марта днем здесь расстреляли отца и сына Багаудина и Юсупа Ахмедовых. Преступники поджидали жертв в черной безномерной «Приоре» с затемненными стеклами. При схожих обстоятельствах 25 марта убили Абдулмаджида Маджидова.
Ряд медийных ресурсов по горячим следам сообщили, что, согласно информации правоохранительных органов Дагестана, убитые являлись приверженцами так называемого «нетрадиционного» ислама (ваххабизма, салафизма). 1 апреля в интернете появилась фотография со списком из 33 жителей Хаджалмахи, которых также могут убить за принадлежность к ваххабизму.
В дальнейшем отдельные хаджалмахинцы поведали журналистам, что активные члены джамаата в лице последователей «традиционного» ислама (суфизма, тариката) еще в начале марта предложили всем салафитам немедленно покинуть населенный пункт, и тут же стали распространяться «расстрельные» списки.
Не меньший резонанс в Дагестане вызвала смерть 40-летнего жителя селения Ашильта Унцукульского района Амирхана Алдамова, которого 24 марта нашли на берегу реки Андийское Койсу с перерезанным горлом и наручниками на руках. Он пропал в декабре 2012 года, был братом Магомедали Амирханова, задержанного по подозрению в организации теракта 28 августа 2012 года, в результате которого погиб шейх Саид Чиркейский.
Похищения и кровная месть
Есть мнение, что ко всем преступлениям причастны местные и приезжие сотрудники правоохранительных органов. В основе лежит их желание отомстить за покушения на жизни коллег и разжечь внутриконфессиональную вражду в надежде, что суфии и в дальнейшем будут брать на себя карательные функции. В Дагестане припоминают десятки случаев, когда салафитов похищали неизвестные вооруженные люди, в последующем их трупы находили сожженными или со следами страшных пыток.
Априори считается, что похитители и насильники – люди в погонах. В силу понятных причин проверить достоверность данной версии не представляется возможным, хотя есть случаи, подтверждающие, что сотрудники правоохранительных органов могут действовать явно незаконными методами.
В частности, 3 сентября 2012 года полицейскими прямо из реанимационного отделения республиканской клинической больницы был похищен и увезен в неизвестном направлении житель Буйнакска, приверженец салафизма Сиражуддин Хасаев. Его местонахождение до сих пор неизвестно. Родственники не исключают, что Хасаева нет в живых.
Впервые его вместе Хизри Пирамагомедовым похитили неизвестные вооруженные люди 2 сентября. Уже в больнице Хасаев рассказал родственникам, что его и Пирамагомедова привезли в какое-то место, где стали пытать. Пирмагомедову прострелили ноги и грудь, а затем их закинули в автомобиль, который подожгли. Хасаеву удалось вылезти из горящего салона автомобиля и дозвониться до родственников.
Также не исключается, что Маджидова, отца и сына Ахмедовых убили на почве кровной мести: 11 ноября 2012 года во дворе своего дома неизвестные расстреляли имама местной мечети Гаджи Алиева, его родственники могли решиться на ответные меры. Трагические события в Хаджалмахи и смерть Амирханова экспертами рассматриваются и в контексте имеющегося противостояния суфиев (в основном в лице последователей шейха Саида-афанди Чиркеевского) и салафитов, начало которому положили постперестроечные времена.
Прошлое, настоящее и будущее
Тогда пружина противостояния из-за отношения к религиозным вопросам настолько раскрутилась, что дело быстро дошло до взаимных обвинений в неверии. В итоге все могло завершиться или нахождением точек соприкосновения, или продолжением словесных перепалок и анафем, но тут в процесс вмешалась власть. Она четко заняла одну из сторон конфликта в лице суфиев, что имело катастрофические последствия для всех мусульман Дагестана.
Официальные и неофициальные лидеры «традиционного» ислама тогда до конца не осознали, в какую смертельную ловушку попали. Они повсеместно стали рекламировать свою связь с властями и представителями силовых структур, призывали прихожан мечетей «стучать» на ваххабитов, к прочим насильственным действиям. Нередко давались фетвы (религиозные юридические заключения), разрешающие убийства своих оппонентов, делались даже ссылки на несуществующие хадисы: дескать, кто убьет ваххабита и кого убьет ваххабит, те обязательно попадут в рай.
Салафиты, оказавшиеся в ту пору под двойным прессом, вели себя более осторожно. В частности, их признанный лидер Багаудин Магомедов, хотя и обвинял, в целом, последователей суфийского учения в неверии, утверждал, что вопрос о выходе из ислама на уровне конкретного человека может быть решен только после разъяснительной беседы, а убийство мусульманина при отсутствии на то религиозных причин является величайшим грехом.
Противостояние усугублялось с каждым днем, хотя процесс все еще ограничивался словесными перепалками, локальными стычками, попытками суфиев захватить «салафитские» мечети, которые всегда заканчивались удачей. Загнанная в угол определенная часть «нетрадиционного» ислама все больше радикализировалась, многие приобретали оружие.
Ничего необычного, по сути, не происходило, так как в Дагестане у всех на руках было и есть оружие, и хотя милитаризация салафитов не добавляла им симпатий, но мало кто тогда считал, что именно они представляют угрозу для общественного спокойствия. К примеру, проведенный в начале 90-х годов прошлого века социологический опрос показал, что 66% опрошенных дагестанцев видели причину роста преступности и террористической активности «в борьбе политических, клановых и мафиозных группировок за власть и передел собственности», а на долю «религиозного экстремизма» пришлось только 4.2%.
В свою очередь, эксперты полагали, что «нетрадиционный» ислам радикализировался и милитаризовался вследствие трех причин. Первая – реакция на действительно существовавшие жестокие репрессии властей. Вторая вытекала непосредственно из идейных установок «ваххабизма» и непомерных амбиций его лидеров. Третья делала акцент на растущем влиянии радикальных сил Чечни, куда к концу 90-х годов прошлого века из Дагестана перебрались почти все сторонники решительных акций.
Эти причины, по большому счету, не противоречили друг другу, а скорее взаимно дополняли дргу друга, позволяя видеть сложный и неоднозначный процесс в более полном объеме.
Затем началась чеченская авантюра 1999 года, после которой репрессии в отношении салафитов в силу понятных причин увеличились многократно. В частности, из селения Карамахи Буйнакского района были выселены почти все салафиты, их дома подверглись грабежу. Спустя несколько лет некоторые карамахинцы вернулись домой, а часть подалась в «горы», к боевикам.
Уже потом начался отстрел тех, кто ратовал за выселение. Местные жители сегодня рассказывают, что их всех убили. Не исключено, что горькую судьбу Карамахи скоро может повторить Хаджалмахи, так как и тут появились, как уже писалось выше, горячие головы, предлагающие выселить своих земляков-салафитов. Чтобы исключить подобный сценарий, власти Дагестана должны немедленно и жестко прореагировать на события в Хадмалмахи, а новый глава республики Рамазан Абдулатипов– стать равноудаленной фигурой от «нетрадиционного» и «традиционного» ислама.
Он должен создать оптимальные условия для продуктивного диалога, оказывая должное внимание обеим сторонам и тактичное давление, при необходимости, – на обе стороны.
Но это в теории, а в жизни есть опасения, что и Абдулатипов станет на сторону официального духовенства со всеми вытекающими отсюда последствиями. Симптоматично, что новый глава республики буквально в первые дни своего назначения собрал у себя исключительно сторонников «традиционного» ислама, чтобы отметить один из религиозных праздников, хотя его предшественники, особенно второй президент Дагестана Магомедсалам Магомедов, на первоначальном этапе собственного правления предпринимали определенные шаги для сближения салафитов и суфиев.
В любом случае, уже сейчас понятно, что при сохранении текущих тенденций, пропасть между мусульманами в Дагестане может еще больше углубиться, а силовое и прочее давление на оппонентов официального духовенства будет способствовать росту вооруженного подполья…