http://svpressa.ru/society/article/85791/
17 апреля 2014 года 16:32 | Александр Храмов
У России на постсоветском пространстве больше не осталось союзников, кроме русского народа
Недавно публицист Александр Морозов, заговоривший про «аншлюс» Крыма, когда в него еще мало кто верил, сформулировал в связи с событиями на Украине очень важный тезис: «русскоговорящие за рубежом в массовом языке стали быстро превращаться из граждан других государств в аналог фольксдойче». Морозов пытается объяснить эту неслыханную метаморфозу «косяками слов», плывущими по социальным медиа. На самом деле, в объяснении нуждается не тот вполне естественный факт, что русские за пределами России вспомнили о своей принадлежности к русской нации. Вызывает вопросы другое - почему это произошло так поздно?
Когда СССР распадался, все западные эксперты в один голос говорили о том, что разделенность русского народа чревата самыми серьезными проблемами. Можно процитировать Мирослава Хроха, одного из крупнейших современных специалистов по истории национализма: «представители бывших правящих наций, в особенности русские (а также сербы), сделались меньшинствами во вновь образовавшихся и образующихся государствах. Параллели между реальной судьбой и исторической ролью фольксдойче и потенциальной ролью фольксруссен (Volksrussen) шокируют». Эти строки были написаны в далеком 1996-ом. И вплоть до самого недавнего времени казалось, что Хрох и всего его коллеги жестоко ошиблись в своих прогнозах: русские в бывших советских республиках (за исключением Приднестровья) так и не предприняли сколько-нибудь серьезных попыток воссоединиться со своей исторической родиной.
Буквально за последние пару месяцев всё радикально изменилось: русский Крым (именно потому, что он русский) был присоединен к России, а на Донбассе за право русских на национальное самоопределение развернулась вооруженная борьба. 18 марта 2014 года Владимир Путин перед Федеральным Собранием сказал то, что должен был произнести российский президент еще в 1991 году: после распада СССР «русский народ стал одним из самых больших, если не сказать, самым большим разделённым народом в мире». Но даже сейчас мы наблюдаем отголоски 20-летнего оцепенения: в российской столице на митинг «Крым и Россия – вместе навсегда» выходит не миллион москвичей по собственной инициативе, а 50 тысяч свезенных на автобусах бюджетников. И самый массовый митинг под российскими флагами на Востоке Украины, который прошел 1-го марта в Донецке, собрал не 400 и не 100 тысяч, а 10 тысяч человек. По меркам аполитичного Донбасса это беспрецедентно много, но на фоне четырехмиллионого населения самопровозглашенной Донецкой Народной республики эта цифра как-то не впечатляет. К примеру, 4 марта 1990-го года на антихорватский митинг на Петрову гору вышло 50 тысяч сербов, хотя всё население республики Сербская Краина не превышало и полумиллиона.
Почему же русскоязычные так долго не превращались в Volksrussen? Почему процесс, который мог занять несколько месяцев, растянулся на четверть века? Западные теоретики в своих прогнозах не учли одного: Россия после распада Советского Союза так и не трансформировалось в русское национальное государство. Российские власти предпочли видеть в ней миниимперию. Вместо того, чтобы вкладываться в русское национальное движение за пределами России, Кремль носился с «дружественными» режимами и народами, желая втянуть их в свою орбиту. Эту неоимперскую логику недавно озвучил Алексей Навальный, возмущенный готовящимся присоединением Крыма: как же так, борьба за интересы русских рассорит нас с дружественным украинским народом. Все эти 20 лет российская власть рассуждала в таком же духе: отстаивание интересов русских в Казахстане рассорит нас с дружественным Назарбаевым, если мы заикнемся о притеснении русских в Таджикистане, нас прогонят с военной базы...
Никогда мы не будем братьями
20 с лишним лет Кремль сознательно игнорировал русских на постсоветстком пространстве во имя своих имперских амбиций. Но теперь всё изменилось. Джинн уже выпущен из бутылки. Крым и Донбасс похоронили неосоветский интеграционный проект - окончательно и бесповоротно. Мало того, что Украина теперь уже никогда и ни при каких обстоятельствах не станет членом Таможенного союза, который без ее участия фактически теряет смысл. Но ведь и Казахстан, на севере которого компактно проживает почти четыре миллиона русских, очень хорошо услышал слова Путина про «разделенный русский народ». Разве нельзя себе представить такой сценарий, что лет через пять, после смерти Назарбаева, в Казахстане к власти приходят националисты, и уже на следующий день в Павлодаре и Усть-Каменогорске появляются хорошо вооруженные «вежливые люди»? Вы полагаете, что казахские элиты не просчитывают такой вариант, вы думаете, что они и дальше будут вольготно себя чувствовать в Таможенном союзе? Как говорится в популярном стихотворении украинской поэтессы Анастасии Дмитрук, «никогда мы не будем братьями». России уже никогда не удастся убедить своих нынешних союзников, чьи территории могут стать целью следующего аншлюса (речь идет, прежде всего, о Белоруссии и Казахстане) в дружественности своих намерений.
Конечно, российская власть вряд ли еще осознала эту горькую истину и всё еще пребывает в имперских иллюзиях. Ведь и на защиту русских на Украине Кремль поднялся не из-за внезапного националистического пароксизма, а лишь желая примерно проучить Майдан за изгнание «дружественного» князька Януковича. Но раз назвался груздем - полезай в кузов. Хочет этого Путин или нет (подозреваю, что нет), но теперь на постсоветском пространстве в нем будут видеть в первую очередь защитника русских фольксдойче. «Нурсултан, хватит уже трястись, не нужны мне эти ваши русские, мне бы только транзит газа наладить». После Крыма и Донбасса ни казахские, ни белорусские власти (об украинских даже не говорю) в дружественность Москвы всё равно никогда не поверят. Но если соседи в любом случае будут смотреть на тебя как на собирателя русских земель и относиться к тебе соответствующим образом, то почему надо обманывать их ожидания? Чтобы в итоге остаться и без Таможенного союза, и без русских земель?
Русский эносис
В 2014 году окончательно растаял в воздухе зыбкий мираж Советского Союза. Но перед нами открылась куда более заманчивая внешнеполитическая перспектива. Вместо того, чтобы натягивать дырявое советское одеяло на Армению и Центральную Азию, мы можем заняться собиранием русского национального тела в тех примерных границах, которые обозначил Александр Солженицын в своем эссе «Как нам обустроить Россию» (1990). По Солженицыну, СССР за вычетом трех прибалтийских республик, трех закавказских, четырех среднеазиатских, а также Молдавии и южного Казахстана - вот «то, что можно назвать Русь». Конечно, эти границы условны, если вспомнить о Западной Украине, где русских фактически нет, или о Прибалтике, где живет около миллиона русских. Главное - верно обозначить цель. А после всего, что случилось, единственной хоть сколько-нибудь реалистичной целью внешней политики Москвы может стать только русский эносис.
Эносисом называлось греческое национальное движение, стремившееся объединить многочисленные анклавы, острова и островки, населенные греками, под властью Греции. Кое-где такое объединение произошло (например, в случае Крита), где-то эносис не удался (Кипр). В любом случае, греки очень быстро отказались от утопичной идеи воссоздать Византийскую империю. Греки никогда не считали турков, живущих на территории бывших византийских владений, «братским народом». Греки исповедовали национал-прагматизм и всегда отдавали приоритет интересам греческой диаспоры. Примерно также должны вести себя и мы на обломках империи. Перефразируя известный афоризм, у России нет других союзников, кроме армии, флота и русских зарубежных общин.
Русский эносис не надо начинать с танков и подготовки боевиков. Если бы все прошедшие 20 лет в Луганской и Донецкой областях Россия всерьез вкладывалась бы в русские организации и давала бы преференции прорусским бизнесменам, то стрельбы можно было бы вообще избежать. Если бы русские националисты вывели на митинг в Донецке несколько сотен тысяч человек, а местный прорусский олигарх бы их поддержал, то автоматы Калашникова были бы тут излишни. Как сказал один из активистов в Мариуполе, «слабость русских в том, что америкосы финансировали неправительственные прозападные организации, а пророссийские никто не финансировал».
Но еще можно попробовать исправить ситуацию. Надо действовать по всем направлениям - открывать многочисленные культурные центры, экономически привязывать к себе местные элиты, давать деньги легальным политикам, покупать местных журналистов, в критических случаях помогать с оружием русским боевикам (ой, нет, что вы, Россия к этому не имеет никакого отношения). И уже через пару лет можно было бы провести в Москве съезд, собрав на него представителей этнических русских со всего постсоветского пространства.
Впрочем, увы, такой внешнеполитический курс невозможен без внутриполитических перемен. Ну а пока они не произошли, вместо русского съезда в Доме Союзов будет собираться какой-нибудь очередной Всемирный русский народный собор. Кстати, в последний раз съезд ВРНС прошел под лозунгом «Россия - страна-цивилизация». Его участники потребовали ускорить формирование «многонациональной цивилизационной общности». Так вот, пока мы на потеху стремительно национализирующимся соседним государствам будет играться в цивилизацию и империю, мы потеряем даже то, что могли бы спасти. Русскоязычные, вместо того, чтобы превратиться в русских фольксдойче, постепенно станут добропорядочными казахами (с чуть более широким разрезом глаз), латышами или украинцами, как это уже произошло со многими из них. Чтобы вернуть России русские земли, надо сначала вернуть Россию русским.
Фото: РИа Новости/Александр Паниотов
|
