http://norse.ru/society/norway/norway-paradox.html
По примеру Норвегии РФ в 2004 году создала свой Стабилизационный фонд — "копилку" для нефтяных доходов. Только вряд ли простое копирование опыта Осло поможет России добиться тех же результатов, что и Норвегии. Почему?
Четвертый год подряд ООН ставит Норвегию на первое место в мире по "человеческому развитию". Продолжительность жизни, детская смертность, затраты на образование, душевой доход — эти параметры демонстрируют в Норвегии на редкость положительную динамику.
Генрих Ибсен писал, что "норвежцы — интраверты. У нас каждый второй человек — философ". Однако интравертные отшельники-норвежцы быстро вписались в глобализацию, когда начали добывать у себя нефть.
То, что на шельфе Северного моря есть нефть, было известно давно, но только мировой энергетический кризис 1973 года сделал добычу на нем рентабельной. К 1979 году Норвегия стала нефтяной державой и сегодня является седьмым производителем нефти в мире. За десять лет нефтяного благоденствия Норвегия заняла лидирующие места по уровню жизни населения. При этом, заметим, за эти десять лет нефтяные цены показывали разнонаправленную динамику, и их падение в 1985 году нередко упоминается как одна из причин коллапса СССР. Коллапса Норвегии при этих же ценах не случилось.
Самое простое, конечно, сослаться на то, что норвежцев — всего 4,5 млн. Тем не менее известны примеры нефтяных монархий Персидского залива, которые умудряются при феноменальных ценах на нефть иметь безработицу в 30%. Норвежская же безработица не превышает 4%!
Итак, десять лет большой нефти — и процветающая страна. Настолько процветающая, что в 1990 году она решила организовать специальный Нефтяной фонд, куда начали перечисляться нефтяные доходы, чтобы не повышать инфляцию внутри страны. Этот опыт Россия и взяла за основу при формировании своего Стабилизационного фонда. Правда, никто пока не спешит поставить российских граждан хотя бы в первую двадцатку по уровню жизни.
Возникают два вопроса: что именно сделали норвежцы за эти десять лет и почему у них идея по стерилизации денег в специальном фонде привела к 1% инфляции, а у нас она не опускается ниже 9—10%?
Прежде чем погружаться в детали, сошлемся на многочисленные исследования, которые утверждают, что чем более демократической является страна и чем меньше в ней неравенство населения, тем ниже, при прочих равных условиях, инфляция. В частности, в книге Роберта Каттнера "Экономическая иллюзия — фальшивый выбор между процветанием и социальной справедливостью" главный тезис в том, что вечно навязываемый выбор — либо экономический рост, либо социальная справедливость — не имеет под собой оснований. Он считает, что, наоборот, социально более защищенные и равноправные общества гораздо чаще выступают и более производительными, демонстрируя низкий уровень безработицы и инфляции.
Россия и Норвегия могли бы прекрасно проиллюстрировать выводы Каттнера. Критики, правда, могут сказать, что в России выше темпы экономического роста, а в Норвегии они — в районе 3% в год. При этом, несмотря на Стабилизационный фонд, инфляция в России в десять раз выше, чем в Норвегии! Если же говорить о безработице, то официальные наши цифры разнятся не катастрофически: 3,7% в Норвегии и 7,7% в России. При этом минимальная зарплата в России 1700 рублей в месяц (около 50 евро), а в Норвегии минимальная зарплата превышает 11 евро в час.
Демократия и конкуренция
С редким упорством российские официальные лица повторяют, что один из главных факторов инфляции — социальные расходы бюджета. При этом в России на корню глохнут все дискуссии по поводу того, чем же в действительности вызвана инфляция. Почему-то напрочь забывается, что есть множество видов инфляции, а вовсе не одна. Инфляция бывает и при богатстве, и при бедности, в каждой стране у нее свои причины. И как раз дело экономистов не использовать чужие лекала, а непредвзято оценить собственные реалии. Чем не тема для экономической дискуссии: почему в Норвегии инфляция росла в конце 80-х годов, когда цены на нефть падали, а у нас, наоборот, она увеличивается вместе с ростом нефтяных цен? Из одного этого парадокса можно сделать поразительные выводы.
Уже пять лет растут цены на нефть, а инфляция в Норвегии за это время колебалась в диапазоне 0,7—2%. И такая удивительно низкая инфляция наблюдается в социально ориентированной экономике, где минимальная пенсия составляет 180 тыс. крон (около 65 тыс. рублей), а ставка образовательного кредита практически не превышает инфляцию. Базовая процентная ставка в Норвегии сейчас составляет 2,75%, а к концу года может быть повышена до 3,75%. Зарплаты за последние годы росли в Норвегии в среднем на 3,5%, то есть, как можно заметить, росли реально, поскольку их увеличение превышало инфляцию.
В чем же норвежский секрет? Каждый год Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в Европе готовит экономический обзор стран-членов. Может быть, там найдется ответ на мучительный для россиян вопрос: почему у них при тех же ценах на нефть низкая инфляция? Действительно, ОЭСР в своем докладе раз пять пишет о причинах низкой инфляции, но нам их объяснение покажется слишком простым. "Усилившаяся конкуренция смягчила инфляцию" и далее "конкуренция внутри страны и на мировом рынке способствовала заметному росту производительности труда и позволила удержать инфляцию на низком уровне". Нет, в самом деле, ну не может же все быть так просто. Наверняка они что-то утаивают. И вновь процитируем доклад ОЭСР: "В Норвегии очень высокий доход на душу населения и очень низкий уровень неравномерности в распределении доходов. Хорошие фундаментальные основы осуществляемой политики и демократически сильные государственные институты позволили трансформировать натуральные ресурсы в быстрый рост, а не в деструктивное рентное потребление для тех, кто близок к нефтяной отрасли".
Похоже, с антиинфляционными рецептами дело обстоит так же, как с и диетами. Никто не заплатит денег диетологу, который скажет: меньше есть и больше двигаться. Зато все внимают гуру, изобретающему изощренные диеты.
Кому, скажите, нужен в России норвежский способ борьбы с инфляцией? А как же милые сердцу вертикали власти и суверенные демократии? Не вдаваясь в уже тысячи раз описанные особенности функционирования российской государственности, заметим только, что, говоря о суверенной демократии, следовало бы приводить примеры несуверенных. Как ни странно, такой пример есть. Вернее, был. В Дании. Во время фашистской оккупации там были разрешены демократические выборы. Демократия? Демократия. Суверенная? Нет.
Все разговоры о том, что возможна реальная демократия при полном отсутствии независимости судов и прессы, — не более чем попытки по примеру средневековых схоластов подискутировать о том, сколько ангелов может уместиться на кончике иглы.
Мы перекопировали у норвежцев идею Стабфонда, по их примеру вкладываем его средства только за рубежом, теперь, как и они, собираемся покупать акции иностранных компаний. Более того, недавно было заявлено, что Россия будет стремиться тратить не свыше 4% нефтяных денег на текущие нужды, что опять-таки полностью совпадает с тем порогом, на который ориентируется Норвегия. Зато за бортом остались все остальные норвежские рецепты.
Реальная, а не суверенная демократия, как ненужный балласт, была первой выброшена за борт. Но именно ее ОЭСР и сами норвежцы расценивают как основу своего экономического чуда. Выравнивание уровня жизни населения тоже почему-то не вписывается в нынешнюю российскую действительность. А ведь норвежцы раз за разом доказывают, что наиболее оправданными являются инвестиции в человеческий фактор. В Норвегии одни из самых высоких в мире затрат на обучение одного школьника. Однако когда оказалось, что, несмотря на прекрасное финансирование, общий уровень знаний остался средним, норвежское правительство разработало ряд специальных мер, которые должны стимулировать инновационный подход и нестандартность.
Но, может быть, если не демократическая лирика, то хотя бы экономические принципы роднят Россию с Норвегией? Одним из основных моментов в обуздании инфляции норвежские экономисты считают конкуренцию и повышение производительности труда. Скучно, право слово, как на первом курсе экономического вуза! То ли дело конструирование "суверенной экономики", которая еще больший нонсенс, нежели суверенная демократия.
Поскольку никто из авторов этого термина так толком и не объяснил, что же вкладывается в это понятие, рискнем предположить, что, очевидно, суверенная экономика не отрицает в том числе следующей манипуляции: нефтяные деньги будут выводиться из страны, чтобы не было инфляции, а российские компании и банки продолжат занимать деньги за рубежом, переполняя денежное обращение.
Минфин регулярно рапортует о том, что нужно стерилизовать денежную массу, но почему-то закрывает глаза на то, что сумма набранных кредитов уже превысила $200 млрд.! Вероятно, Минфин считает эти деньги какими-то особенными, не порождающими инфляции. И если уж наши руководители начали обмениваться колкостями о том, кто и насколько компетентен в экономике, то точно можно сказать: если Минфину удастся доказать, что фантасмагорическая сумма кредитов, набранных российскими банками и компаниями, не повышает инфляцию, а за инфляцию всегда повинны социальные расходы, то Нобелевская премия его дружному коллективу обеспечена. Те же российские экономисты, которые не замахиваются на трансформацию экономических законов, видят в этой кредитной лавине очень опасный момент. Так, первый зампред ЦБ России Алексей Улюкаев назвал массовое занимание денег за рубежом "главным двигателем инфляции".
Строгая дисциплина. Финансовая
Возможно, покажется, что мы слишком отдалились от собственно Норвегии. Отнюдь. Дело в том, что норвежские компании и банки почему-то мало занимают за рубежом и отличаются очень строгой финансовой дисциплиной. Кроме того, за последние годы в Норвегии значительно снизился объем прямых иностранных инвестиций. Если в 2000 году он составлял 3,58% от ВВП, то в 2004-м — всего 0,2%. Такое снижение идет в общеевропейском русле. Так, в целом по еврозоне в 2000 году доля прямых иностранных инвестиций составляла 6,49%, а в 2004-м — 0,51%. То есть Норвегия изменила свою динамику даже кардинальнее, чем вся остальная Европа.
Как же так? Ведь увеличение прямых иностранных инвестиций всегда рассматривалось как позитивный момент, подчеркивающий инвестиционную привлекательность той или иной экономики. Да, это так — с той лишь оговоркой, что когда экономика уже стабильна и находится на стадии насыщения, а социалка и зарплаты держатся на очень высоком уровне, то незачем переполнять свою финансовую сферу чужими деньгами. То есть когда экономика такая, как в Норвегии!
Мы же, в России, находимся на совершенно иной стадии, когда нам и рабочие места нужно создавать, и уровень жизни повышать, и инфраструктуру формировать, поэтому для нас иностранные инвестиции в большинстве случаев — благо. Наша демократическая и экономическая структура имеет мало общего с норвежской, однако мы ждем, что тамошний рецепт с выводом нефтяных денег из страны сработает и у нас. Рискнем сделать прогноз: в ближайшие пять лет наша инфляция никогда не опустится ниже 7%. А вероятнее всего, так и будет колебаться в районе 10%, даже если после выборов 2008 года вообще заморозят рост зарплат и пособий. Для норвежских же экономистов центральным фактором является вовсе не бюджетная экономия на социальных выплатах, а создание хороших условий для конкуренции. Их логика такова: конкуренция ведет к снижению цен, соответственно, снижаются требования по повышению заработной платы, а это, в свою очередь, уменьшает ценовое давление на всю экономику.
Нынешняя норвежская монетарная политика была сформулирована в 2001 году, когда правительство поручило Центральному банку Норвегии удерживать инфляцию на уровне 2,5%. Забавно, не правда ли: банк Норвегии не выполнил правительственное указание, поскольку нынешняя инфляция составляет 1,1%. Теперь собираются доводить инфляцию до запланированных процентов. Но, может быть, норвежская экономика в силу каких-то особых врожденных причин малоинфляционна? Нет, видели норвежцы и гиперинфляцию — во время Наполеоновских войн и Первой мировой войны, когда цены подскакивали на 150%, — и "нормальную" двузначную инфляцию. И, между прочим, когда Норвегия только начинала добывать нефть, в конце 70-х и в начале 80-х годов, инфляция стабильно была в районе 10%. За последние же пятнадцать лет в среднем она была всего 2,4%.
Внутреннее потребление как двигатель прогресса
Вспомним еще раз про те десять норвежских лет, которые отделяют начало добычи нефти от появления специального Нефтяного фонда для стерилизации доходов. Любой, кто был в Норвегии, подтвердит: дороги в самой отдаленной деревушке там ничуть не хуже, чем в Осло. И на любой норвежской окраине есть телевизионная антенна. Нефть и газ — хорошо, но 99% всей норвежской электроэнергии вырабатывается на гидроэлектростанциях, большинство которых было построено во время "нефтяных десятилетий". На этот же период пришелся и расцвет малого бизнеса: в Норвегии чрезвычайно легко зарегистрировать компанию, даже безработных по желанию обучают основам бухучета для открытия собственного дела. Кроме того, взаимоотношения с налоговыми и другими госорганами настолько прозрачны, что никому не приходит в голову закладывать в цену многочисленные поборы и откаты.
Правда, нефтяные доходы вызвали и негативные явления. В частности, выросли цены на недвижимость. Однако, как ни странно, сами норвежские экономисты главной причиной роста цен на недвижимость считают не столько нефть, сколько чрезвычайно низкую процентную ставку. Люди набирают доступные кредиты, покупают жилье, за этим следует строительный бум и т.д. При такой постановке вопроса рост цен на недвижимость не выглядит чем-то аномальным, а лишь подчеркивает возросший уровень жизни и легкость кредитования.
Сейчас Банк Норвегии активно обсуждает необходимость повышения базовой процентной ставки, однако опасается помешать экономическому росту, поскольку уже несколько раз за последние десятилетия главным мотором экономического благополучия страны выступал именно рост внутреннего потребления! Чудеса, да и только. У нас залогом благополучия считается жесткая бюджетная экономия на повышении уровня жизни, а в Норвегии именно рост уровня жизни и, соответственно, рост покупательной способности населения официально признаются основой экономического роста.
Кстати, даже без нефтяных доходов экономика Норвегии всегда росла достаточно хорошо. За период с 1945 по 1970 год средние годовые темпы роста составляли около 5%. А с началом нефтяной эры, с 1970 по 2003 год, — в среднем всего 3,4%.
Куда ж без проблем?
А есть ли, собственно говоря, в Норвегии проблемы? Представьте, есть. И самой главной из них считается старение населения. В России эта проблема тоже существует, просто о ней слишком мало говорят. Между тем она значительно увеличивает нагрузку на социальные службы. В Норвегии с 2006 года Нефтяной фонд преобразован в Правительственный пенсионный фонд, а его главной задачей стало обеспечение достойных пенсий будущим поколениям.
Каждый норвежец легко может получить информацию о том, в какие именно иностранные акции и облигации вложены деньги Правительственного пенсионного фонда. Казалось бы, ни о чем не думай, только дивиденды подсчитывай, но нет, два года назад норвежцы решили, что их фонд будет ориентироваться на этические инвестиции, и для этого организовали при фонде специальный совет по этике. И, что совсем уж невероятно, год назад пригласили поработать в нем профессионального философа Хенрика Сиза. Как честно признавался сам 40-летний профессор, он тогда не мог отличить акцию от облигации. Но в сентябре 2005 года, когда он вошел в наблюдательный совет по этике, от него никто и не требовал знания биржевых тонкостей, для этого хватало специалистов. Его функция заключалась в том, чтобы помочь ориентировать инвестирование денег фонда в те компании, которые не связаны с производством оружия массового поражения или другими антигуманными действиями. "Мы не хотим пенсий, которые базируются на кровавых деньгах", — заявляют управляющие Правительственного пенсионного фонда. Как говорится, без комментариев.
Автор: В.Медведева
Источник: http://norse.ru/pub/86.html
