Александр Привалов, научный редактор журнала «Эксперт»
Вопреки множеству предсказаний месячник ударной борьбы с
коррупцией, объявленный главой МВД Нургалиевым, закончился не так чтобы совсем
уж безрезультатно. Министр даже счёл возможным предъявить общественности отчёт
о славных свершениях. Он доложил «Вестям», что за этот месяц в отношении 372
милиционеров возбуждены уголовные дела и осуждён на два года замминистра
внутренних дел Республики Коми, что даже в центральном аппарате МВД выявлено
четыре преступления «коррупционного характера» — впрочем, это уже за восемь
месяцев. Догадываясь, вероятно, что на фоне всеобщего убеждения в тотальной
коррумпированности милиции такой отчёт выглядит крайне жалко, министр дополнил
его новым распоряжением. С будущего года «все сотрудники органов внутренних
дел, а также их родственники в обязательном порядке будут отчитываться о своих
доходах», — заявил он в телекамеру. И пояснил своё решение так: «Каждый день я
езжу на работу и вижу, на каких машинах у нас сегодня ездят сотрудники. Вы
просто представить этого не можете».
Это он зря: представить себе мы можем легко — сами здешние.
Труднее понять, почему для того, чтобы провести служебное расследование по
поводу несуразно роскошной машины какого-нибудь капитана, нужно дождаться
повального декларирования доходов всеми сотрудниками министерства. Но не в
этом, в конце концов, дело. Все уже привыкли к тому, что серьёзных шагов в
борьбе с коррупцией прямо сейчас никто делать то ли не хочет, то ли не смеет.
Очередные инициативы начальства в этой сфере нужно оценивать в другом аспекте: облегчат
ли они дело потом, когда кто-нибудь захочет и посмеет. И с этой точки зрения
новация о декларировании милицейских доходов всё же небесполезна.
Конечно, лучше бы начать не когда-нибудь потом, а поживее —
дела-то совсем нехороши. Тут по поводу нургалиевского месячника один доктор
наук поделился с публикой результатами своего исследования. Опросив энное
количество московских милиционеров (насколько я понял, всё-таки из офицерского
состава), он выяснил, что те готовы были бы работать без коррупции, получая в
месяц 150–170 тысяч рублей плюс социальный пакет. Когда люди массовой
профессии, не требующей эксклюзивных способностей и нерядового образования,
пусть даже при анонимном опросе соглашаются попробовать не воровать только за
зарплату вдевятеро выше среднероссийской (в августе, по Росстату, средняя
зарплата составляла 18300 рублей) плюс социальный пакет… Согласитесь, это
говорит об очень далеко зашедшем разложении — даже если наш учёный малость и
сгустил краски.
Но вернёмся к нургалиевскому приказу о декларировании
милицейских доходов. Ясно, что тут глава МВД повторяет президентские инициативы
из прошлогоднего закона «О противодействии коррупции» и сопутствующих ему
указов об имущественных декларациях. До прошедшей недели от этих самых
деклараций никакой пользы не было (не считать же пользой разного рода
безответственные хиханьки по поводу отдельных цифр в опубликованных декларациях
отдельных государственных мужей и их жён), да и не могло быть — поскольку не
было установлено никакой процедуры их проверки. С 21 сентября такие процедуры
заданы двумя новыми президентскими указами: один касается высоких чиновников
(«лиц, замещающих государственные должности РФ») и кандидатов в таковые, другой
— прочих госслужащих, обязанных подавать декларации. Так вот, второй из этих
двух указов плох; причём плох не какими-либо деталями, а по сути. Дело в том,
что проверка «полноты и достоверности сведений о доходах, имуществе и т. п.»
будет, согласно этому указу, проводиться выборочно — без каких-либо объективных
критериев отбора объектов для проверки. Даже неудобно повторять в тысячный раз,
что неограниченная свобода действий чиновника (в данном случае — в проверке или
непроверке других чиновников) с абсолютной неизбежностью породит новый слой
коррупции.
Зато первый из двух нынешних указов содержит чрезвычайно
важную новость, которая при определённых условиях может положить начало
серьёзным переменам к лучшему. Если проверка чиновников вообще, как мы видели,
будет проводиться произвольным образом, то проверка высокого чиновника может
быть инициирована извне его родного ведомства. Она автоматически последует за
представлением данных о неполноте или недостоверности имущественной декларации
чиновника, причём представлять такие данные смогут не только правоохранители,
но и политические партии и любые другие общероссийские общественные
объединения. Это новация принципиальная. Голосить о том, что такой-то министр —
коррупционер, партии позволяли себе и раньше (чего только не было говорено про
того же Зурабова!). Теперь можно не голосить. Посылаешь листочек с указанием
известных тебе фактов — и автоматическая проверка, проводимая в течение 60 дней
с неизбежными, в случае чего, оргвыводами. Если партий у нас всего горстка и
больше не станет, то общероссийские-то организации есть; в крайнем случае можно
и новую зарегистрировать — всё проще, чем партию. Вот сейчас в рунете вроде бы
идёт сбор подписей за отставку некоего известнейшего руководителя субъекта
федерации — ни руководителю, ни субъекту от этого ни жарко, ни холодно. А
написать бумагу во исполнение процитированного указа — совсем другой может
начаться разворот. Да, да, я понимаю, что может и не начаться, — но ведь если
не пробовать, то точно не начнётся!
Надо пробовать. Конечно, нормальный человек уже давно
слышать не может ни о коррупции, ни тем более о борьбе с ней — сил уже нет, как
осточертело. К тому же дружными усилиями многих прогрессивнейших людей публику
уже практически убедили, что коррупция есть неотъемлемая часть нашей жизни и
что без неё жизнь в России тут же остановится. Но слушать этих передовых людей
не следует. Покойница бабушка любила цитировать одного хорошего, но сварливого
врача; тот, если находил, что пациент очень уж встревожен какой-нибудь
болячкой, успокаивал его просто: «Умрёте вы не от этого» — говорят, помогало.
Так вот, не надо себя обманывать: в случае с нашей коррупцией этого простецкого
утешения — нет.
