|
09 ноября 2009, 11:04
На протяжении последних лет при обсуждении вопроса отделения Косово от Сербии принято было говорить о Косово как единой общественно-политической и этнической общности, ведущей борьбу за независимость от чуждого ему государства. Решение о суверенитете стало серьезным международным прецедентом, последствия которого еще долго будут актуальной угрозой для мирового сообщества, а обретшее независимость Косово в реальности неожиданно оказалось лишенным того единства, о котором говорилось ранее. «Полит.ру» публикует статью Артема Улуняна, в которой речь пойдет о реальной общественно-политической ситуации в Косово в исторической перспективе и актуальном времени. Статья вошла в сборник «Конфликт в Косово и международная безопасность» (М., 2009), подготовленный экспертами Российской академии наук.
См. также:
На протяжении 2007 г. проблема статуса Косово (по-албански Косóва) стала доминирующей темой большинства публиковавшихся в мировых СМИ материалов по балканской теме. Особое внимание их авторы уделяли действиям албанской и сербской сторон в контексте нараставших ожиданий провозглашения косовскими албанцами независимости края и вероятной реакции Белграда на подобное развитие событий. Анализ расстановки сил в сербском руководстве и перспективы вовлечения в косовский конфликт на заключительном этапе его разрешения сторонников и противников косовской независимости из числа ведущих мировых держав доминировал в большинстве политологических публикаций как в США, так и Европе. В то же время практически вне поля зрения экспертов и политологов (за исключением ряда политических комментаторов из числа албанцев-косоваров) продолжала оставаться общественно-политическая ситуация, складывавшаяся в албанской общине Косово. Во многом это было обусловлено несопоставимыми по масштабности проблемами решения вопроса об окончательном статусе и внутриполитическими особенностями развития партийно-политической системы косоваров-албанцев, в которой все политические силы выступали за независимость и суверенитет продолжавшего оставаться формально в составе Сербии края. Одинаковое отношение политических партий албанцев к статусу Косóвы создало представление о них у внешних наблюдателей как близких и не заслуживающих отдельного внимания, что, в свою очередь, породило «единый образ» албанцев-косоваров.
Прежде всего, несмотря на то, что, как отмечали исследователи, «сами албанцы резко отвергают идею о том, что между ними (албанцами собственно Албании, Косóвы и Македонии — Ар.У.) существуют различия» [3], определенная региональная дифференциация, а также особенности социальной организации не позволяют оценивать ситуацию столь однозначно [4]. Это относится к малообсуждаемой по многим причинам, но имеющей определенное значение для понимания происходящих в албанской общине Косóвы процессах, проблеме этно-кланового состава албанского общества в целом и этого региона в частности. Большинство албанского населения здесь является представителями северной этнической группы — гегов (южные албанцы называются тосками) и принадлежат к нескольким кланам — Мальсия-е-Маде, Мальсия-Пея, Подрима, которые, в свою очередь, делятся на так называемые политико-социальные объединения — байраки и семейно-родовые (в широком смысле этого слова) — фисы, т. е. племена [5]. Во многом формирование политических организаций в Косóве оказалось под определенным влиянием этой сложной и не видимой для многих внешних наблюдателей системы региональных и родственно-земляческих структур, которые являются более крепкими, чем конфессиональная принадлежность косоваров [6]. В то же время высокая степень взаимопроникновения сербского и албанского этносов в средние века способствовала взаимной ассимиляции, что выразилось в этноисторическом феномене племенных объединений [7]. Система межродовых и межплеменных взаимосвязей сохранилась у албанцев с более ранних времен, а сама картина этого достаточно сложна: «Ныне одна часть Хотов (имелся в виду фис — Ар.У.) живет в Албании, другая — в Югославии. Почти все члены фиса Красничи (или Красниче, Красовичи, в написании Ровинского — Крастеничи) обитают в Албании, а в Югославии — лишь небольшие их группы. Все они — потомки большого древнего фиса (наименование его не сохранилось), разделившегося с течением времени на пять частей. В конце ХIХ в. Хоти и Триепши были католиками, Красниче — мусульманами. В народе рассказывают об особой близости членов этих пяти фисов (племен), об их традиционной взаимопомощи и взаимозащите. По другим рассказам, люди фиса Красничи считаются «братьями» членов католического фиса Никай (Никовичи)» [8].
В современной косовской реальности фисы как явление общественной жизни косоваров продолжают сохранять свое значение. Так, в частности, бессменный руководитель Демократической Лиги Косóвы (ДЛК) Ибрагим (Ибрахим) Ругова принадлежал к фису Клементи, основная часть которого проживает в Северной Албании и исповедует католицизм. Однако представители его косовской ветви — мусульмане. Но это обстоятельство никогда не мешало их взаимообщению. Примечательно, что в начале января 2003 г. в ряде европейских изданий сообщалось о переходе И. Руговы в католичество, однако сам президент Косово и глава ДЛК не подчеркивал этого факта. Более того, состоявшиеся в январе 2006 г. похороны Руговы были организованы в соответствии с его завещанием по гражданскому неконфессиональному обряду.
Одновременно само формирование фисов проходило в сложных условиях. Существует историческая традиция, в соответствии с которой сами сербы признают факт формирования Клементи как из албанцев, так и сербов. В период острой фазы косовского кризиса, когда отряды Армии освобождения Косóвы (АОК, по акронимам албанского названия — УЧК — UÇК — Ushtria Çlirimtare e Kosovёs) действовали против сербских сил, они одновременно осуществляли насильственные акции и против тех, кто, по их мнению, был готов пойти на компромисс с Белградом из числа самих албанцев. Среди погибших в результате подобных действий были представители нескольких албанских фисов, принадлежавших к так называемым смешанным группам.
Складывавшаяся на протяжении 90-х годов ХХ в. общественно-политическая ситуация в «албанском мире» Косовы, была достаточно взрывоопасной и исключительно противоречивой [9]. Созданная в декабре 1989 г. в полулегальных условиях Демократическая Лига Косóвы, руководящая группа которой состояла из представителей албанской гуманитарной интеллигенции во главе с И. Руговой, являлась единственной серьезной политической силой албанцев-косоваров, объединившей их в масштабах всего края. Образовавшиеся в начале 90-х годов несколько других партий — Албанская демохристианская, Партия демократического действия, Демократическая мусульманская партия реформ, Крестьянская партия Косовы Парламентская партия Косовы, Социал-демократическая партия Косовы, не смогли — выступить серьезными конкурентами ДЛК. В то же время сам факт их появления свидетельствовал о начавшемся процессе политического размежевания в албанской общине края. На этом этапе общественно-политического развития албанцев-косоваров идеология создания собственного национально-административного образования, равного по статусу другим союзным республикам Югославии, была доминирующей.
Эволюция программных установок ДЛК, проходившая на протяжении первой половины 90-х годов ХХ в. вплоть до начала вооруженных действий в 1998 г., свидетельствовала о постепенном смещении идейно-политических взглядов как в самой организации, так и албанской общине Косово в сторону окончательного разрыва с Сербией. Начало этому процессу было положено 2 июля 1990 г., когда местный парламент, состоявший из албанцев-косоваров, тайно собрался в местечке Качаник (юго-западная часть Косовы) и провозгласил создание так называемой Республики Косóва в составе Югославии, что было сделано во многом как реакция на ликвидацию автономного статуса края набиравшим силу режимом Слободана Милошевича. И. Ругова был выбран президентом непризнанного государства. Однако уже через год — 22 сентября 1991 г. косовский парламент принял решение о суверенном характере Республики Косóва, объявлявшемся независимым государством, что было подтверждено во время проведённого албанцами-косоварами неофициального референдума.
Существование параллельной власти в лице албанских нелегальных и полуподпольных институтов и сербских, являвшихся инструментами белградского режима, существенно повлияло на развитие общественно-политических движений и организаций среди албанцев-косоваров. Это было обусловлено двумя главными причинами. Во-первых, ДЛК, постепенно прекращая свою функцию общенационального политического объединения и трансформируясь в политическую партию, фактически подготовила условия для размежевания албанской общины Косóвы на сторонников различных политических течений в национальном движении косоваров. Во-вторых, внутри самой албанской общины более активную роль начинают играть региональные, клановые, социальные и идейно-политические факторы, которые используются местными общественными деятелями, постепенно превращавшимися в политиков.
Первой серьезной демонстрацией политического размежевания внутри албанского косовского национального движения стало противостояние возглавлявшейся И. Руговой Демократической Лигой Косóвы и организационно оформившимся в 1998 г. военно-политическим движением Армией освобождения Косóвы, которая выступила как вооруженная сила, боровшаяся за независимость Косóвы [10]. Идейно-политическая платформа ДЛК, сформулированная И. Руговой и его сподвижниками, не предусматривала вооруженной борьбы и была рассчитана на постепенное достижение независимости Косово мирными средствами. Появление УЧК и её действия поставили президента непризнанной Республики Косóва в достаточно сложное положение. С одной стороны, он являлся противником начала боевых действий в крае, стремился избежать повторения боснийского пути развития ситуации. Однако, с другой стороны, И. Ругова не желал терять влияние на всё албанское общество Косóвы, так как понимал, что его пацифистская позиция может способствовать усилению радикалов из числа полевых командиров УЧК, постепенно превращавшихся в политические фигуры. Этому способствовала усиливающаяся партизанская деятельность УЧК, использовавшей радикализацию общественных настроений в целях усиления боевой деятельности и вербовки новых бойцов. Если И. Ругова, выступая за независимость края от Сербии, был готов вести переговоры с Белградом, то сторонники жёсткой линии выступали за немедленное решение этого вопроса всеми имеющимися, включая вооруженную борьбу, средствами. Уход из ДЛК второго человека организации — Хидаета Хисени, создавшего собственную организацию — Новую демократическую лигу Косóвы, мог стать началом раскола уже в рядах самой большой и влиятельной политической силы косовских албанцев во главе с признанным как в крае, так и на международной арене лидером — И. Руговой. На фоне усиления позиций Адема Демачи, создавшего в 1996 г. Парламентскую партию Косовы, которая стала также центром притяжения части членов и функционеров Демократической Лиги Косовы (ДЛК), ситуация грозила перерасти в полномасштабный кризис ДЛК и способствовать появлению многочисленных мелких партий, не способных объединить достаточного количества албанцев-косоваров. В то же время действия УЧК также вызывали серьезные опасения у многих албанцев, считавших невозможным участвовать в вооруженной борьбе, использующей откровенно террористические методы, что повлекло расправу над ними со стороны боевиков.
Одним из серьезных соперников президента И. Руговы на этом этапе стал Буяр Букоши, являвшийся на протяжении 1991–2000 гг. премьер-министром непризнанной Республики Косóва и объявивший себя главой «косовского правительства в изгнании». Он выступал за бескомпромиссную борьбу против Сербии и независимость края.
Другим конкурентом И. Руговы стали представители военно-политического руководства УЧК. Уже на первой стадии подготовки к встрече в Рамбуйе, назначенной на февраль 1999 г., выявилась политическая неоднородность албанской стороны. Часть её лидеров из числа полевых командиров АОК стояло на непримиримых и воинственных позициях, не предусматривающих каких-либо компромиссов. Представитель политического крыла УЧК А. Демачи, будучи фигурой крайне противоречивой, хотя и жёстким сторонником независимости, тем не менее был способен пойти на обсуждение вопросов, связанных с минимизацией конфликта. В то же время он жёстко критиковал тех из руководителей УЧК, кто готов был пойти на уступки. Президент непризнанной Республики Косóва И. Ругова, в свою очередь, считаясь признанным вождём албанцев в крае, не мог рассчитывать на беспрекословное подчинение ему УЧК. К началу 1999 г. структура Армии освобождения Косóвы представляла собой одну из форм партизанской армии: главное командование состояло из двух членов — Хашима Тачи (военно-политического руководителя) и начальника «генерального штаба» Сулеймана Селими [11]. В середине января 1999 г. сторонником УЧК был убит ближайший сподвижник Руговы Энвер Малоку. Одновременно, в отличие от Руговы, имевшего тесные отношения с правым политиком — президентом Албании Сали Бериши, УЧК поддерживала контакты с социалистами и лично премьер-министром страны Пандели Maйко. В условиях жесткого противостояния Демократической и Социалистической партий в Албании внутрикосовское размеживание могло превратиться в серьезную проблему для албанской общины края. В определенной степени это влияло на позиции отдельных политиков из числа албанцев-косоваров и албанские политические партии в Косово в наиболее сложный момент, когда требовалось достигать политические цели в ходе переговорного процесса
Любой из албанских участников переговоров в случае, если бы он попытался пойти на компромисс, мог быть объявлен своими же партнерами в предательстве. К 1998 г. у А. Демачи уже существовали достаточно прочные отношения с отдельными деятелями Армии, которая ещё не имела ни единого командования, ни плана действий в масштабах края. Он стал ее политическим представителем. Именно в таком качестве он находился и в Рамбуйе в марте 1999 г., где через посредников шли переговоры между делегацией албанцев-косоваров и югославскими представителями. Однако, как это часто бывает, ситуация начала меняться вновь. Услуги А. Демачи оказались излишними вскоре после того, как о себе заявил Х. Тачи. Поводом для отставки первого из них послужило решение членов делегации косовских албанцев на конференции в Рамбуйе сформировать переходное временное правительство, в задачу которого должна входить подготовка проведения парламентских выборов. В его состав были включены представители ДЛК и Объединенного демократического движения под руководством ученого и радикально настроенного политика Реджепа Чосьи. Руководящие позиции в нём были присвоены УЧК: премьер-министром стал Х. Тачи. Реальная власть находилась в руках начальника «генерального штаба» УЧК С. Селими. Разумеется, что А. Демачи выступил против подобного плана и осудил его как «не имеющего почвы», в связи с тем, что не были проведены переговоры со всеми существовавшими силами в Косово. УЧК нанес удар и по И. Ругове, фактически сместив его с поста президента. Уже вскоре, после начала бомбардировок НАТО Югославии и переговоров И. Руговы с С. Милошевичем, лидер ДЛК был приговорен УЧК-овцами к смерти «за измену». Борьба за власть и влияние в Косóве между силами, представляющими разные политические течения албанцев-косоваров, продолжилась.
Косовский кризис серьезно влиял на расстановку политических сил и внутри самой Албании. После массовых волнений и фактически гражданской войны зимы-весны 1997 г., когда в результате крушения финансовых пирамид в Албании страна была охвачена конфликтом, у премьера-социалиста П. Майко появилась возможность объединить общество на общенациональной основе. Одновременно национальная повестка дня могла смикшировать последствия экономического кризиса и даже частично оправдать его наличием беженцев из соседней Югославии. Ещё накануне операции НАТО, в феврале 1999 г. на пресс-конференции в США П. Майко открыто заявил, что все албанцы, где бы они не находились — в Албании, Косóве, Македонии или Черногории, имеют право организовать собственную коллективную самозащиту, если сербы продолжат их преследования. После начала действия Контактной группы, направленной на разрешение косовской проблемы и подготовки встречи в Рамбуйе, Тирана постаралась выступить в роли спонсора всех политических сил косовских албанцев. По приглашению премьера в Албанию прибыл тогдашний представитель УЧК А. Демачи, практически удостоенный приема на официальном государственном уровне. Это дало повод политическому представителю УЧК Албин Курти сделать заявление, в соответствии с которым Албании откровенно отводилась роль «подлинного объединителя всех албанцев», поддерживающего исключительно радикально настроенных косоваров, а не умеренного И. Ругову. Министр иностранных дел Албании Паскаль Мило, в свою очередь, усилил надежды УЧК-овцев, сообщив о курсе Тираны на тесную и постоянную координацию действий с албанскими политическими кругами Косово. Однако складывавшаяся ситуация была неоднозначна. Премьер и его правительство в действительности теперь, с одной стороны, становились заложниками национальной идеи, а с другой — были вынуждены считаться с точкой зрения Запада, который был не склонен заниматься объединением всех албанцев под эгидой Тираны. В то же время в самом албанском обществе не было однозначного отношения к некоему плану регионального усиления Албании. В 90-е годы ХХ в. группа балканских этнологов проводила полевые исследования в Албании и её члены были удивлены тем, что во время социологических опросов респонденты не демонстрировали какие-либо особые «геополитические взгляды» на роль Албании в системе международных отношений. Более того, они проявляли заинтересованность в том, чтобы «албанцы находились под защитой какой-либо сильной и богатой страны или союза или, помимо всего прочего, покинуть Албанию и эмигрировать на Запад» [12].
Тем временем П. Майко попытался использовать атмосферу культивируемого «общеалбанского единения» для нескольких встреч с фактически свергнутым социалистами в 1997 г. президентом С. Беришей — лидером антикоммунистической Демократической партии. Для премьера было важно предстать в глазах общественного мнения страны политиком, выступающим с общенациональных, а не узкопартийных позиций. В свою очередь, Бериша добивался главного — возвращения на политическую арену. В сентябре 1998 г. бывший президент и его партия, по распространившимся в общественно-политических кругах Албании сведениям, активно способствовали неудавшемуся перевороту, целью которого было отстранение социалистов от власти. В тюрьме госбезопасности в Тиране находились свыше 20 участников этих событий, а в отношении самого Бериши были выдвинуты соответствующие обвинения. Большинство из задержанных оказались выходцами из Косово. Именно при финансовой и организационной поддержке со стороны Демократической партии, после запрета её издания в Приштине, в Албании стала выходить газета «Релиндья» — орган Демократической Лиги Косóвы (ДЛК), руководимой И. Руговой. Имея в виду, что для албанской общественности не были секретом тесные отношения между С. Беришей и И. Руговой, к фигуре последнего социалистическое руководство страны отнеслось с подозрением. Заключение в июне 1999 г. пакта стабильности Юго-Восточной Европы было, как полагали местные аналитики, одним из важных последствий косовского кризиса. Тем временем, в декабре 1999 г. премьер Албании Фатос Нано озвучил план «общего политического календаря» для Тираны, Приштины и Тетово в целях координации действий, но не для, как было им сказано, создания Великой Албании, а для «великих европейцев-албанцев». Накануне Ф. Нано в специальном интервью греческой прессе признал, что Тирана не выступает за объединение Албании с Косóвой, а поддерживает идею, в случае признания независимости края, двух албанских государств [13]. Данная позиция была обусловлена многими внутриполитическим факторами в Албании, а также сложившимися международными условиями.
В условиях, когда в общественном мнении Албании существовала уже подготовленная почва для восприятия ситуации в Косово под соответствующим углом зрения, политические силы внутри страны могли постараться их использовать для усиления собственных позиций. Так, Демократическая партия резко критиковала официальные власти, т. е. правящую Соцпартию, за отсутствие активности в Рамбуйе. Со стороны Демпартии стали выдвигаться требования о предоставлении независимости Косóвы, а её лидер С. Бериша критиковал Запад за отказ от поддержки этого требования. Даже сравнительно умеренная Партия Демократического союза, представительница политического центра, во главе с её лидером Неритан Чека поддержала идею предоставления Косóве независимости, не уточнив, однако, вероятность ее объединения с Албанией. Прекрасно понимая, что официальные власти и, прежде всего, премьер-министр П. Майко, не может по многим внешнеполитическим причинам выступать со столь радикальных позиций, как возглавляемые ими оппозиционные партии, отдельные албанские политики пытались использовать ситуацию в собственных целях. Этот момент стал учитываться правящей Соцпартией и способствовал эволюции официального курса Тираны. Вскоре П. Майко, в отличие от своего предшественника на посту премьера социалиста Ф. Нано, перестал делать заявления о невозможности предоставления Косóве независимости.
Существовавшие во внутриполитической жизни страны два полюса в лице Социалистической и Демократической партий влияли на восприятие событий в Косóве в общественном сознании Албании. Правые, доминирующей силой среди которых продолжала оставаться Демократическая партия, использовала тезис «идеологического родства» албанской и сербской социалистических партий. Это делалось для того, что бы использовать «умеренность» П. Майко и его партии как, одновременно, и объяснение, и обвинение. Однако оценки югославского руководства, даваемые демократами и социалистами в Тиране, во многом были схожи. Очередная попытка достичь примирения между албанской и сербской сторонами, предпринятая при посредничестве Контактной группы в марте-феврале 1999 г. в Рамбуйе, не принесла результатов.
Введение временного управления ООН и официальное расформирование УЧК, а также Республики Косóва в 2000 г., с последующей трансформацией структур Армии освобождения Косовы в Корпус защиты Косовы, а административно-управленческих структур «параллельного» государства — непризнанной Республики Косовы в органы «Совместной переходной структуры», созданной ООН, стало новым этапом в развитии общественно-политических сил албанцев-косоваров. Организация партийно-политической жизни в Косово была определена в новых условиях документом, разработанным Миссией ООН в Косóве (UNMIK) и подписанным Специальным представителем Генерального Секретаря ООН Бернаром Кушнером 21 марта 2000 г. Среди его основных положений было два важных пункта, призванных обеспечить формирование партийной структуры в крае и вывести ситуацию в нём из межэтнического противостояния в рамки конвенциональной политической жизни. В соответствии с первым из них «политическая программа политической партии, будучи одобрена её высшим исполнительным органом и отражая политические задачи, а также деятельность политической партии, должна особенно включать приверженность демократическим принципам, защите и продвижению прав человека, а также подчеркивать уважение, терпимость и взаимопонимание для всех, независимо от их этнической принадлежности» [14]. Второе фундаментальное положение, содержащееся в принятом UNMIK документе, определяло минимальное количество членов партии (4 тыс. человек), но при этом, в особых случаях, когда подобная организация создавалась национальным меньшинством с недостаточным количеством членов, разрешалось по согласованию со Специальным представителем Генерального Секретаря иметь меньшее количество членов партии [15].
В мирных условиях так называемого переходного периода выявилось несколько особенностей политического процесса в албанской общине Косово.
Во-первых, Демократическая лига Косóвы ДЛК во главе с И. Руговой оказалась уже не единственной общекосовской силой, способной объединить широкие слои албанской общины края. Ей противостояла новая политическая партия — Демократическая партия Косово, созданная активистами УЧК и выступающая с жёстких позиций по вопросам статуса Косово, стратегии и тактики достижения независимости и взаимоотношений с внешним миром. Восстановление позиций И. Руговы как общенационального лидера происходило достаточно сложно, и решающую роль сыграли несколько факторов: изначальная известность первого президента признанной Республики Косóва; поддержка оказанная ему европейскими и американскими политическими кругами как ответственному гражданскому политику и, наконец, заинтересованность большинства албанцев-косоваров в переходе от войны к миру, способному обеспечить социально-экономическое развитие Косово [16].
Во-вторых, окончание военной фазы косовского кризиса не привело к решению проблемы статуса Косово, что становилось важнейшим вопросом повестки дня политических сил албанцев-косоваров. В этих условиях существовала реальная возможность усиления радикальных политических сил, которые могли серьезно повлиять через определенное время на общественное мнение внутри албанской общины края, воспользовавшись несбывшимися надеждами на скорейшее решение не только проблемы статуса, но и социально-экономических проблем Косово. Отсутствие среднего класса и массовая пауперизация большинства жителей Косово оказались серьезными факторами меняющегося политического ландшафта после того, как край перешёл под контроль международной администрации [17]. Происходившее с достаточной степенью откровенности было описано в интервью А. Демачи, которое он дал сербскому изданию «Блиц», заявив: «Албанское большинство чувствует, что никого не заботят его интересы. В Косово господствует безработица, преступность и всевозможные трудности и несчастья, а все говорят о децентрализации и интересах 6-7% сербов. Массы народа ослеплены, думают, что во всем виноваты сербы, а не Белград и Международная миссия ООН в Косóве. Их недовольство может быть направлено и против «коррумпированных албанских лидеров», у которых не хватает силы воли противостоять сербским требованиям» [18].
Не менее важным для развития политической ситуации в Косóве становилось влияние местных средств массовой информации. Печатные и электронные албаноязычные СМИ в Косóве большей частью являются частными, за исключением лишь тех из них, которые представляют собой органы информации ооновской администрации. Наиболее известными в крае и влиятельными продолжают оставаться СМИ, подконтрольные Koha Media Group, возглавляемой Ветоном Сурройем. Второй по значимости является Zëri Media Group, возглавляемая известным издателем, а также координатором переговорщической группы косоваров по статусу Косово Блеримом Шалой. Общественный телеканал RTK пользуется наибольшим доверием албанской аудитории, точно также как и частный канал RTV 21, принадлежащий семье Кельменди. Наряду с этими медиа-группами существует ещё несколько, владельцы которых прямо или косвенно участвуют в политической жизни Косóвы [19].
Выборы в местный законодательный орган Косово — парламент (по-албански Kuvendi, по-сербски Скупштина), прошедшие осенью 2001 г., выявили ряд особенностей политического развития албанской общины края. На первом месте оказалась Демократическая Лига Косóвы, получившая 47 мандатов, на втором — Демократическая партия Косóвы (26 мест в парламенте) [20]. Другие албанские партии — Альянс за будущее Косóвы, Новая демократическая инициатива Косóвы, Албанская демократическая партия Косóвы, национальное движение за освобождение Косóвы, Партия права и УНИКОМБ смогли получить по 1-2 мандата [21]. Таким образом, главными политическими оппонентами в албанском политическом мире Косóвы оказались гражданская политическая партия — ДЛК и использовавшая военно-политический престиж и образ «сражавшихся партизан» её основателей Демократическая партия Косóвы (ДПК). Более того, произошел раскол в рядах тех, кто из полевых командиров УЧК становился политиком. Так, в частности, ДПК под руководством Х. Тачи и Альянс за будущее Косóвы, во главе которого стал Рамуш Харадинай, выступали как самостоятельные политические
силы. В то же время попытки противодействовать восстановлению позиций И. Руговы как президента косовского административно-территориального образования, предпринятые ДПК, не привели к планировавшимся её руководством, прежде всего Х. Тачи, результатам, и лидер ДЛК был вновь выбран 4 марта 2002 г. после продолжительных консультаций в парламенте Косóвы президентом. Однако это противостояние, развивавшееся на протяжении 2001–2004 гг., было отмечено всеми политически и общественно активными наблюдателями, а также начавшими появляться местными албанскими политиками, которые рассматривали происходящее как сигнал к необходимым изменениям на политической арене. Для общественно-политической жизни косоваров было важно достичь стабильности получившей развитие двухпартийной системы [22]. В то же время ситуация внутри главной оппозиционной силы — Демократической партии Косóвы, свидетельствовала об усилении левоцентристского политического течения. На формулирование идейно-политических установок ДПК в своё время серьезное влияние оказали лево-социальные и этноцентричные настроения, существовавшие в средних и нижних слоях албанского общества Косóвы. Сам Х. Тачи активно разделял левые идеологические постулаты ещё в годы своей эмиграции в начале 90-х годов ХХ в., когда с группой единомышленников он создал в Швейцарии промарксистское Народное движение Косовы (Lëvizja Popullore e Kosovës), участвовавшее в последствии в парламентских выборах в Косово в 2004 г. и получившее 1 депутатское место.
Проходившие 24 октября 2004 г. новые парламентские выборы в Косóве стали свидетельством наступающих изменений, главным из которых стала низкая явка албанских избирателей (45%), что продемонстрировало усиливавшуюся политическую апатию косоваров. Они начинали разочаровываться как в отдельных политических деятелях, так и в партиях. Это нашло своё подтверждение в следующем. Во-первых, ДЛК начала терять свои доминирующие в обществе позиции, в то время как Демпартия их усилила (41 место в парламенте получила Демократическая Лига и 30 — Демократическая партия). Во-вторых, укрепили свои позиции те политические партии, которые активно сочетали национальные и социальные идейно-политические принципы. Так, в частности, достаточно серьезно на выборах выступил Альянс за будущее Косóвы (ААК), сформированный Парламентской партией Косóвы, Гражданским Союзом Косóвы, Национальным движением за освобождение Косóвы, Партией албанского национального единства и Албанским союзом христианских демократов. Он получил 9 мест в парламенте. Примечательным было усиление позиций главы Альянса — Р. Харадиная, который являлся одним из руководителей УЧК. Как Демократическая партия, так и Альянс за будущее Косовы были в определенной степени близки по своим идейно-политическим установкам и размежевание между ними носило персонифицированный характер, что являлось усилившейся борьбой за влияние между Х. Тачи и Р. Харадинаем, а также стоявшими за ними бизнес-структурами.
Третьей по значимости парламентской партией албанской общины Косово (7 мест) стала Партия Ора во главе с Ветоном Сурройем — известным косовским публицистом и издателем влиятельной косовской газеты «Коха диторе» («Koha Ditore» [23]. Для политической жизни края этот факт был симптоматичным, так как свидетельствовал о появлении политиков нового поколения — не связанных с военными действиями, уделяющими особое внимание социально-экономическому развитию общества, в котором большая часть не имела легальной работы, а уровень занятости трудоспособного населения ввиду отсутствия рабочих мест был одним из самых низких не только в Европе, но и на Балканах. В то же время В. Суррой являлся практически единственным из косоваров, кто открыто выступал за достижение компромисса с Сербией на основе консесуса.
Политическая борьба в албанской общине Косово на протяжении 2005–2006 гг. свидетельствовала о процессах размежевания внутри уже существовавших партий, а также об усилении персонифицированного противостояния различных группировок албанского общества [24]. Первым серьезным признаком этого стало избрание на пост премьер-министра Р. Харадиная — лидера Альянса за будущее Косóвы, который, вопреки ожиданиям тех, кто ранее сражался в рядах УЧК и активно поддерживал Демократическую партию Косовы, решил более не использовать своё боевое прошлое в политических целях, покинул пост заместителя командира Корпуса по защите Косовы, которым командовал Агим Чеку, и стать полностью гражданским политиком, готовым идти на компромисс даже с бывшим оппонентом — И. Руговой и его Демократической Лигой Косовы. Более того, он участвовал в переговорах относительно создания политической коалиции с ДЛК. Во многом благодаря одновременной поддержке партий И. Руговы и Х. Тачи он смог обеспечить себе 72 голоса депутатов косовского парламента из 120. Однако пребывание его на этому посту было относительно недолгим и длилось всего 100 дней, так как предъявленные ему Гаагским трибуналом по бывшей Югославии обвинения в совершении военных преступлений заставили Р. Харадиная подать в отставку и отбыть в Гаагу для того, чтобы предстать перед судом, где впоследствии был оправдан [25]. Не менее драматично складывалась ситуация в самом Косово, когда 15 марта 2005 г. президент И. Ругова совершенно случайно избежал покушения, организованного на него «неизвестными лицами», которые так и не взяли на себя публично ответственность за теракт. Мартовские события свидетельствовали о начале нового этапа борьбы внутри «политического мира» албанцев-косоваров.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
|
