http://zwezda.perm.ru/newspaper/?pub=11000
В Перми Ирина Медведева — детский психолог, проникновенный публицист, православный человек, неравнодушный гражданин
Павел ГУРЬЯНОВ 21 июня 2013
Она — директор Института демографической безопасности, вице-президент и соучредитель Межрегионального фонда социально-психологической помощи семье и ребёнку, сопредседатель Международного общества артпедагогов и арттерапевтов.
Помимо этого Ирина Яковлевна активный противник политики ограничения рождаемости, пропаганду которой в России с начала 1990-х годов проводит Российская ассоциация планирования семьи. При содействии Медведевой были приостановлены реализация проекта «Половое воспитание российских школьников» и принятие закона о репродуктивных правах, способствующего снижению рождаемости в России. Ирина Медведева активно выступает против попыток внедрения в нашей стране западной модели «защиты детей».
— Ирина Яковлевна, ваши выступления в рамках проекта «Русские встречи» — это ведь не первый визит в Пермь?
— Да! Я очень благодарна тем, кто пригласил меня, и хочу сказать, что очень люблю Пермь. Я здесь, наверное, уже в пятый раз. Дело в том, что я всё-таки по основной профессии детский психолог, поэтому трижды проводила обучающие семинары по приглашению епархии. И очень много ездила по окрестностям, по маленьким городкам.
— Вы считаетесь одним из ведущих борцов с внедрением системы ювенальной юстиции в России, пришедшей к нам из стран Европы и США. Чем так плоха эта система?
— Когда мы имеем дело с ювенальной юстицией, у нас есть очень хорошая возможность посчитать цыплят по осени. У меня такая возможность была, потому что я езжу в командировки с лекциями в Швецию, Данию, Финляндию. Поэтому с ювенальной юстицией, которая там действует очень давно — скажем, во Франции она существует более 60 лет, — я познакомилась не понаслышке. И поскольку там уже наступила «осень» этого явления, то цыплят и посчитать можно, и посмотреть, какого они качества — какие дети, какие родители выросли в результате этого якобы большого блага, которое «защищает права детей». Результаты ужасающие.
О ювенальной юстиции в западных странах я в основном говорила с русскими людьми, которые там живут. Они всё честно рассказывают. Это, конечно, очень мощное оружие и для разрушения семей, и для расчеловечивания детей. Потому что дети не могут быть «вообще свободными». Если детей изымают у родителей, ими начинают руководить другие взрослые, мягко говоря, недружественные. Хотя, обратите внимание, как часто сейчас звучат такие чисто ювенальные словосочетания: «клиника, дружественная детям», «город, дружественный детям». Неужели другие города недружественны детям, если надо создавать специальные города, которые дружественны? А знаете, что такое «клиники, дружественные детям»? Это клиники, где девочкам делают аборты, не рассказывая об этом родителям. Вот такая «дружба» с детьми там существует. Там же детям читают лекции по сексуальному просвещению, рассказывая то, что они вообще не должны об этом знать, особенно из уст авторитетных взрослых. Это всё элементы ювенальной юстиции.
— Какие же воспитательные методы рекомендуются в рамках того, что вы называете ювенальной идеологией?
— Эти якобы правильные взрослые, которые «правильно воспитывают», без «удушающей любви», не делают детям замечаний, потому что замечания называются «насилием» в ювенальной идеологии. Ведь насилие сегодня по ювенальной трактовке — это когда вы делаете замечание, когда вы маленького ребёнка шлёпаете по попке, если он расшалился и уже не понимает словесных запретов, это когда вы не пускаете своего сына-подростка в ту компанию, где его учат курить, употреб-лять наркотики. Вы нарушаете его «права», а значит совершаете над ним насилие. Любая формула воспитания называется насилием. Даже когда вы оставляете уже взрослого ребёнка
12–14 лет на 5 минут одного — предположим, вынося мусор, если у вас мусорный бак на улице, а не в подъезде, или идя в булочную, — вы совершаете насилие. За это тоже отнимают детей.
— В России в качестве ювенальной юстиции внедряются те же модели?
-То, что я видела на Западе, это ужасно, но наши идеологи ювенальной юстиции любят в ответ говорить: «У нас всё будет по-другому, у нас всё будет, как нам нужно». Это ложь. Ничего другого наши ювеналы не придумали. Одни «пилотные» регионы (так называются экспериментальные регионы, в которые входит и Пермский край) делают это по канадским программам, другие — по французским, третьи — по датским, четвертые — по финским, получая за это большие деньги из-за границы. Один мой знакомый политолог, довольно крупный, у которого есть возможность какой-то разведки, два года назад сказал мне, что на дискредитацию власти для оранжевого переворота в России (все эти «болотные» митинги и «марши миллионов») и ювенальную юстицию брошены Западом равные деньги. Запад уже на своих несчастных людях, на своих родителях, проверил, как отлично это действует. Люди уже не хотят рожать детей. Даже в Америке, которая всегда славилась многодетностью, белые семьи перестали рожать детей. Потому что люди не хотят жить под дамокловым мечом вот этого кошмара, когда в любую семью, самую экономически благополучную, самую благочестивую, самую дружную, могут без предупреждения, без разрешения войти чужие люди, без разрешения залезть в холодильник, без разрешения открыть платяной шкаф и проверить, какая одежда у ребёнка, без разрешения открыть книжный шкаф, если он есть (на Западе мало у кого есть книжные шкафы — там уже не читают книги), и проверить, что ребёнок читает, какие видеокассеты, видеодиски он смотрит, то есть вторгаются на приватную территорию, на территорию семьи. Даже по нашей Конституции, которую мы так ругаем, нельзя нарушить право на частную жизнь, а оно грубейшим образом нарушается.
— Зачем же это нужно?
— В нашей с Татьяной Шишовой книге «Родители и дети» довольно подробно с разных сторон описано, что такое ювенальная юстиция. Это эффективная мера по сокращению белого населения. Я возглавляю Институт демографической безопасности. Должна вам сказать, что у нас миллионные потери каждый год. Миллион в год — вы представляете, что это такое для страны, в которой осталось уже 142 миллиона? А совсем недавно было 150 — после разрушения Советского Союза. Это катастрофа. Поэтому в нашей стране просто по демографическим соображениям нельзя вводить ювенальную юстицию, кроме того что и по моральным соображениям это страшная вещь. Это насилие, совершаемое под прикрытием «прав ребёнка», это насилие над всей семьёй, это расчеловечивание детей, потому что те взрослые, которые берутся за воспитание ребёнка, его не воспитывают. Люди в таких условиях не хотят иметь детей. Жизнь родителей превращается в сплошной ужас: вот придут, вот увидят, вот у ребёнка царапина на коленке, вот у него царапина на локте… Сколько я знаю таких случаев, когда за это отняли детей, потому что говорили, что это «насилие со стороны родителей». И доказать, что ты не верблюд, — невозможно. Всё вменяется в вину родителям. Родители — это те люди, которые в ювенальной юстиции-де-факто лишены презумпции невиновности. Напротив, есть презумпция их вины. Если ты стал родителем, если ты увеличил население земного шара хотя бы на одну персону, — ты уже преступник. Если ты увеличил на несколько, ты махровый рецидивист. Посмотрите материалы Йохана Бекмана, финского правозащитника и замечательного, смелого, благородного человека, который возглавляет Антифашистский комитет Финляндии. Он совершенно справедливо считает ювенальную юстицию современной формой фашизма. Он не какой-то там полусумасшедший маргинал — он доцент Хельсинкского университета, очень умный человек. И он свидетельствует, что в ювенальных службах работает очень много гомосексуалистов, лесбиянок, наркоманов, людей, которые отсидели в тюрьмах за преступления, — вот какие воспитатели вместо родителей даются детям! Так называемые «фостерные», замещающие семьи, в которые передаются изъятые у родных родителей дети, получают большие деньги. Между прочим, на Западе у тех же родителей, которых и так обездолили, ещё и деньги отнимают за то, что какие-то подонки позволяют их детям делать всё, что угодно: развратничать, потреб-лять наркотики и т. д. Это называется «свободная, недирективная педагогика». В ювенальной идеологии такой подход — не надо давить на детей, они должны делать всё, что хотят. Они и делают всё, что хотят.
— Есть какие-то положительные моменты ювенальной юстиции? Например, снижение уровня преступности…
— Ювенальная юстиция очень успешно разрушает человеческую жизнь, в том числе и потому, что плодит подростково-юношескую преступность. По Международной конвенции о правах ребёнка, которую Россия подписала ещё в 1990 году, будучи Советским Союзом (мы одна из первых стран, подписавших тогда в перестройку эту международную конвенцию), человек до 18 лет включительно считается ребёнком. Поэтому здоровенные амбалы, которые совершают преступления, в том числе тяжкие и особо тяжкие, такие как убийство, изнасилование, ограбление с применением огнестрельного оружия, — это «дети», права которых надежно защищаются. Поэтому на Западе руками вот этих, с позволения сказать, «детей» орудуют взрослые преступники и преступные группировки. Это очень удобно! Поэтому не имейте никаких иллюзий.
— Но ювенальную юстицию всё чаще называют «одним из важнейших инструментов соблюдения прав человека»…
— Недавно вышла книга «Бомба в сахарной глазури». Это наша с Татьяной Шишовой книга об информационной вой-не на примерах образования, воспитания, здравоохранения. Это та сфера, которая нам, детским психологам, наиболее известна. Так вот, чем страшнее, чем разрушительнее очередная бомба, которую запускают на наши головы, тем толще оболочка сахарной глазури гуманизма, в которую эта бомба упаковывается. Обратите внимание, как сегодня защищают права меньшинств. И даже мы на это поддаёмся и как-то даже забываем, что права нас, если можно так выразиться, «большинств», при этом не только не защищаются, а грубейшим образом попираются. Вот так и ювенальная юстиция: под песни о правах детей у ребенка отнимают самое главное право: право на родных родителей, которых теперь так цинично называют — это тоже манипуляция сознанием, — «биологическими», как будто речь идёт о коровах, свиньях или овцах. «Биологические родители»! Обратите внимание, это же тоже с каким-то фашистским привкусом формулировка. У нас в русском языке всегда были родные родители, кровные родители, а не «биологические»!
— В Пермском крае дискуссии о ювенальной юстиции тоже ведутся. Есть у этой системы свои защитники…
— Вашего уполномоченного по правам ребенка Павла Микова я недавно видела в Москве, там была такая типичная ювенальная конференция по «борьбе с насилием в семье». Гостиница «Националь», в ста метрах от Кремля, я думаю, это самая дорогая гостиница, которая есть в Москве. Там снят зал, роскошная еда, очень дорогая раздача, всё на глянцевой бумаге, всё прекрасно издано. И вот так, то ли день, то ли два это всё происходит. Ну и вот там я вижу пермского «детозащитника», который произносит все «нужные» слова.
По его мнению, поскольку большая часть социальных услуг в Европе оказывается некоммерческими организациями (НКО), а технология социального партнерства заключается в привлечении общественных и международных организаций к защите прав детей, то и нам надо формировать открытый рынок социальных услуг, который, мол, мы не должны ограничивать. И неважно, кто будет осуществлять услугу — НКО по госзаказу или государство. В качестве железобетонного аргумента он приводит мнение Высшей школы экономики, учреждения, созданного в 1989 году на деньги Джорджа Сороса и теперь уже давно являющегося и вузом, и НИИ, стратегически работающим против развития и усиления России.
У вас в Перми в период 2007 — 2009 годов такие НКО чисто по ювенальным лекалам устроили настоящую охоту на семьи и детей. Эта социальная услуга по выявлению детей, находящихся в социально опасном положении, была передана на аутсорсинг. Появились объявления о работе для студентов по выявлению таких детей. Причём платили, что называется, по головам. За семью, где ребенок до 7 лет, — 430 рублей. За семью, где ребёнок старше 7 лет, — 350 рублей. Как рассказывают очевидцы, детей изымали из вполне нормальных, но не богатых семей из глубинки Пермского края. Некоторых тут же отправляли на иностранное усыновление. Кровные родители сейчас уже даже не понимают, живы ли их дети. Как известно, в Италию из России при посредничестве одной из НКО вывезено 1260 детей, из них только 5 потом были найдены. Остальных — нет. А министр МВД Италии Роберто Марони выступил с заявлением о том, что в Италии каждый год пропадают сотни детей-иностранцев. Министр высказал предположение, что эти дети попадают в частные клиники по пересадке органов.
— Ни Татьяна Марголина, уполномоченный по правам человека в Пермском крае, ни Павел Миков не вышли с вами на открытую дискуссию, не пришли на «круглый стол» с вашим участием, хотя их приглашали…
— Я не удивлена, это каждый раз во всех регионах повторяется как под копирку.