|
Росбалт, 15/07/2013 17:37
В движение приходит одна страна за другой. Перемены стартуют буквально везде, причем их мотором во всех краях выступают массы. Единственное исключение – Россия. Только у нас несменяемая власть самочинно переделывает державу, не подпуская к этой работе народ.
Путин десятых годов XXI века непримиримо борется с наследием Путина нулевых годов. Да и весь наш правящий круг каждодневно опровергает самого себя и отрекается от порядков, им самим же прежде установленных. Но вместо однозначно вытекающей из этого коллективной отставки очень настаивает на том, чтобы и дальше оставаться у руля.
В нулевые годы руководящие лица, от низших чинов и до самых высших, кокетничали своим цинизмом. Теперь там моралист на моралисте. В прошлом десятилетии власти не встревали в приватную жизнь простых граждан, настаивая лишь на том, чтобы рядовые люди не совались в дела правящего класса. Теперь начальство хочет быть третьим в каждой постели и пытается предписать подданным решительно все, от способов секса до манеры одеваться. Еще недавно руководящий слой запросто прощал себе коррупцию. Сегодня он сам внутри себя за нею охотится. И всего два-три года назад власть еще обещала народу потребительский рай и действительно отдавала ему часть нефтедолларов. А сейчас она дает понять, что казенные щедроты позади и пришла пора усердно работать и поздно выходить на пенсию.
Иными словами, показной гедонизм нулевых лет сменяется сейчас этакой пародией на пуританизм. Правда, в неумелом исполнении тех же самых людей. Но сам-то факт налицо. И причина не в высочайших капризах. То, что у нас происходит, — отклик на перемены, в которые сейчас все явственнее втягивается незападный мир. Так сказать, ответ Кремля на вызов истории.
Очень многие большие незападные страны закончат десятые годы нынешнего века совсем не такими, какими в них вступали. Сильно ли похожи друг на друга, допустим, Бразилия, Египет и Турция? Не очень. Однако их, и не только их, роднят сегодня две вещи. Во-первых, в каждой из этих стран есть своя повестка перемен, более или менее неизбежных в ближайшие годы. Во-вторых, мотором этих перемен везде выступают широкие массы, выход которых на улицы даже если и не сбрасывает прежние режимы, то радикально меняет всю атмосферу.
Можно ли истолковать эту ползучую мировую революцию каким-то научным способом? Если сильно захотеть, то можно. Мыслящие старыми штампами интеллектуалы охотно вам объяснят, что началась, мол, международная революция созревшего, наконец, в незападных странах среднего класса – главного в их глазах источника демократии, свободы и прочих приятностей. В египетско-бразильском небе пробил час самого передового класса нашей современности, вот там все и началось. И закончится, разумеется, демократией европейского типа. Потому что именно такой исход предсказывает наука.
Правда, стоит только взглянуть на мидл-класс у нас дома, на всех этих чиновников, полицейских, школьных директоров и тружеников среднего звена провинциальных коммерческо-криминальных кланов, и как-то сразу замечаешь, что демократы и либералы европейского образца среди них довольно редки. А вот среди тех, кто у нас выходит иногда на улицы (взять, к примеру, пугачевские волнения), тон задает как раз и не средний класс, а люди попроще. И в других странах чаще всего тоже.
Самых упертых и несгибаемых любителей научных объяснений надо бы в порядке стажировки на пару лет поселить в гуще тех египетских уличных борцов за светское государство, которые там только что свергли исламиста Мурси. Отбыв эту, как у нас теперь выражаются, "двушечку", они вернутся прозревшими.
Человеческие страсти не лезут в науку. Вал перемен, охватывающий незападный мир, это вовсе не мероприятие с заранее известным исходом, который в запечатанном конверте хранится в сейфе какого-то научного института. Прежние порядки то тут, то там изживают себя, становятся нестерпимыми, и общими усилиями их ломают. А что придет взамен, решается в общественной борьбе, а не в ученых спорах, и точному прогнозированию поэтому не поддается.
Бразилия за последние пару десятков лет перестала быть кастовым обществом, с замкнутой привилегированной прослойкой наверху, с небогатым, разделенным на несколько сословий большинством в середине и с десятками миллионов потомственных маргиналов в самом низу.
Их общество сделалось гораздо более однородным, а значит, и гораздо более способным к массовым действиям. При этом оно осталось довольно бедным, а значит, перманентно готовым требовать от властей разнообразных вспомоществований и субсидий. Бразильское начальство попало сейчас под удар улицы из-за своих устаревших приоритетов в расходовании казенных средств и особенно из-за транжирства денег на бесчисленные спортивные мероприятия. В прежней Бразилии, как и у нас сейчас, спорт был государственной идеологией, суперзрелищем для низов и выгодным предприятием для верхов. В сегодняшней Бразилии вращение общественной жизни вокруг спортивных шоу отторгается уже самими низами как нелепый пережиток старины.
Бразильские власти отступили перед народом. Волна протестов откатилась, но запросто может вернуться. Может быть, Бразилия будет теперь сближаться с передовым крылом развитых обществ – тех из них, где казна не бросает на ветер народные деньги, а народ понимает, что главный источник благосостояния – собственный труд, а не казенные подачки. А может быть, там надуется и лопнет популистский мыльный пузырь, и впереди все новые и новые пертурбации. Понятно только, что к старому порядку возврата уже не будет.
Как не будет возврата к старому и в Египте. Шестидесятилетняя диктатура Насера, Садата и Мубарака в разные свои периоды не была одинаковой. Она по-своему пыталась угнаться за действительностью, но в конце концов отстала и сделалась с ней несовместимой. Новейший двухлетний опыт египетской революционной жизни напоминает о том, что происходило в Турции полвека назад – сначала наступление исламистов, а потом контратака светской военно-полицейской машины, вошедшей в союз с разномастной уличной коалицией сторонников светского государства. Ни та, ни другая из конфликтующих в Египте сторон теперь уже никуда не денутся. Они несколько раз померились силами на улицах и собираются продолжать.
В Турции светская армия в прошлом веке раз за разом отстраняла исламистов от власти – и так до тех пор, пока они не научились успешно управлять экономикой и не скрутили силовиков в бараний рог. Кто сумеет сладить с больной и нищей экономикой Египта и сумеет ли вообще, большой вопрос. Но прежней безальтернативности там нет. Качели заработали, поднимая то одних, то других.
Что же до Турции сегодняшнего дня, то египетские проблемы для нее — уже давно пройденный этап. Народные волнения, которые охватили эту страну в мае и не совсем стихли до сих пор, это часть довольно современного по своей постановке гражданского спора между вестернизированной светской частью здешнего общества и успешно правящими уже второй десяток лет местными исламистами — самыми, пожалуй, продвинутыми исламистами в мире, но, как и прочие их коллеги, горячо желающими увековечить свою власть. Силовики тут уже вне игры, и решать судьбу здешней политической системы будут выборы и сопутствующие им уличные акции.
Крутые перемены в трех названных странах сейчас всюду на слуху. Но отказ от прежних и поиск новых общественных моделей – знамение времени для всего незападного мира. Такова историческая повестка десятых годов. И Россию она не обойдет.
Уже пару лет назад было видно, что демонстративная аморальность не одного только нашего политического режима, но и публичной сферы в целом, все явственнее отторгается обществом. Что правящий слой, упорно величающий себя "элитой", необратимо себя скомпрометировал и по всем объективным показаниям подлежит если не замене, то радикальному обновлению. Что экономическая система, построенная на транжирстве и разворовывании доходов, получаемых от продажи природных богатств, сама себя изживает.
Поэтому уклониться от больших перемен было невозможно. Но поиск решений для всех проблем монополизировала наша руководящая машина, которая сама была и остается главной проблемой для страны. В этом российская специфика. В других краях обновление – это продукт творчества масс, выступающих либо самостоятельно, либо в альянсе с какими-то звеньями правящего аппарата. Или же, как в Китае, смену вех старается осуществить действующий режим. Только глубина разложения этого режима там совершенно не такая, как у нас. Не говоря уже о том, что каждые десять лет в Китае сменяется вся руководящая верхушка.
А у нас она не сменяется, и именно в этом состоит ее принципиальная, не подлежащая никакому обсуждению позиция. Плюс к тому, всякое вовлечение в политическую жизнь самоорганизованных масс отторгается нашими властями даже не просто категорически, а еще и с этаким остервенением. Не то что турецко-бразильские вольности, но даже и независимый сектор в общественной жизни прежнего мубараковского Египта – это настоящее чудо влиятельности и организованности рядом с постоянно у нас вытаптываемыми ростками какого бы то ни было гражданского самоопределения.
В таких координатах "обновление", проводимое сверху, неизбежно становится парадом агрессивных симуляций.
Ксенофобские решения протаскивает через Думу человек, дети которого заблаговременно эвакуированы на Запад. Члены семьи депутата, шумно защищавшего антигейский федеральный закон, выгодно сотрудничают с западными ЛГБТ-структурами. Немолодой функционер казенной партии, вовлеченный в разбирательство относительно недвижимости во Флориде, победоносно "восстанавливает свое честное имя" через подвиг Павлика Морозова наоборот – всенародно разоблачив собственного сына в совершенных якобы махинациях с оформлением этой недвижимости. Все это, вместе взятое, складывается в "моральный ренессанс".
Выборочные коррупционные разоблачения и выборочные же служебные понижения устаревших сановников, сопровождаемые выдвижением на высокие посты младших членов их кланов, изображаются как "обновление элиты".
Добавление к сверхрасходам на спортивные шоу сверхрасходов еще и на вооружения, на ненужную "инфраструктуру" (при полном равнодушии к нужной), а также и на все остальные лоббистские затеи преподносится как "освобождение от нефтяной зависимости" и старт экономической политики дальнего прицела.
Помогает ли все это оттянуть время настоящих перемен? Пожалуй, да. Заменит ли их? Маловероятно. Для своего перехода через десятые годы начальство сочинило свою, особую дорожную карту, не такую, как у всех других, и собирается с ее помощью перехитрить жизнь. А это никому еще не удавалось.
Сергей Шелин
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/blogs/2013/07/15/1152924.html
|
