http://rus.ruvr.ru/2012_07_18/81976974/
Франц-Штефан Гади (Franz-Stefan Gady) 18.07.2012, 14:09
«Они были вечно недовольны тем правительством, которое имели; такова была их интеллектуальная гордыня; но лишь немногие искренне задумывались о приемлемой альтернативе, и еще меньше было таких, кто согласился бы на нее».
Так писал Т. Э. Лоуренс в своих мемуарах «Семь столпов мудрости», посвященных его участию в арабских восстаниях против турок во время Первой мировой войны. «Они» — это сирийцы, и Лоуренс дает красочное описание страны и ее народа, которые были впоследствии освобождены из-под османского господства им и арабской армией под предводительством хашимитов.
Сегодня недовольство, описанное Лоуренсом, сохраняется: теперь — среди повстанческих группировок, противостоящих правящему режиму Асада. Например, Свободная сирийская армия недавно осудила каирскую встречу представителей Сирийского национального совета и Франции, Туниса и Турции; ее деятели утверждали, что делегаты «отвергают идею иностранной военной интервенции ради спасения народа... и игнорируют вопрос о буферных зонах, защищаемых международным сообществом, гуманитарных коридорах, воздушном эмбарго и вооружении повстанцев». В условиях нарастающего международного давления с требованием военной интервенции в Сирии, проведенный Т. Э. Лоуренсом анализ расколотой нации — хотя он писался чужаком и почти сто лет назад — может стать для нас предупреждением о том, что нужно быть осторожнее, требуя западного вмешательства в дела региона.
До создания современного сирийского государства под протекторатом Франции по окончании Первой мировой войны понятие «Сирия» обозначало весь Левант, включая Иорданию, Палестину и Ливан. Однако Лоуренс, описывая в своем труде политические проблемы Сирии, особо выделил города Дамаск, Хомс, Хама и Алеппо. Кроме того, он обратил особое внимание на долину реки Ярмук вдоль современной сирийско-иорданской границы; Хауран, вулканическое плато и народ на юго-западе современной Сирии; и регион Дераа, также на юго-западе страны, которые он считал «ядром Сирии во все времена».
Лоуренс считал, что для успеха в Сирии нужно иметь на своей стороне суннитское большинство. Поэтому он говорил, что «единственным независимым фактором, имевшим приемлемую основу и вооруженных приверженцев, был суннитский эмир вроде Фейсала, притязающего на восстановление славы Омейядов и Айюбидов». Однако он также знал, что в некоторых общественных кругах любая новая форма правления будет воспринята как навязанная иностранной державой: «Арабское правительство в Сирии, хотя бы оно и поддерживалось местными убеждениями, было бы в такой же степени «навязано», как и турецкое правительство или иностранный протекторат, или же исторический Халифат. Сирия по-прежнему представляла собой красочную расовую и религиозную мозаику». Он с глубоким пессимизмом оценивал исход любого восстания в стране: «Казалось, что время провозгласило невозможность самостоятельного союза в такой стране... Более того, фактически это была страна неустанного волнения и непрекращающегося бунта».
Лоуренс признавал, что в Дамаске существует потенциал всеобщего восстания против турецкого правления, но вновь предупреждал о том, что им не будут руководить из-за рубежа:
Сирия, созревшая для беспорядков, могла быть вовлечена в настоящее восстание, если бы возник новый фактор, который позволил бы, к примеру, воплотить в жизнь центростремительный национализм бейрутских энциклопедистов или ограничить влияние раздраженных сект и классов. Этот фактор должен быть новым, но не заморского происхождения, этого требовали амбиции сирийцев.
В свете нынешнего восстания слова Т. Э. Лоуренса кажутся почти пророческими, хотя и были написаны более девяноста лет назад. В каком-то смысле находящееся у власти правительство Башара Асада, в котором доминируют алавиты и шииты, воспроизводит давнюю османскую администрацию, на высших должностях которой находились представители шиитского меньшинства, представляющего менее 20 процентов населения Сирии. Лоуренс указывал на клановость «как мировосприятия, так и политики» алавитов. Поэтому нынешнее восстание не стало бы для него неожиданностью.
Со времен Исправительной революции 1970 года (если не считать восстания «Братьев-мусульман» в 1982 году) режим Асада постоянно подавлял внутренние противоречия, которых так опасался Лоуренс. Однако внедрение дополнительных иностранных элементов в этот сложный и неустойчивый калейдоскоп племенных и религиозных группировок может обернуться катастрофой для всех участников. Основной урок, который Лоуренс извлек из истории иностранных интервенций в Сирии — от османов до британцев и французов, состоит в том, что все они были отмечены разочарованием. Поражениями заканчивались не битвы — в этой сфере и британские, и французские войска брали верх — а попытки политического урегулирования и перехода к миру после окончания боев. Или, как четко формулировал Т. Э. Лоуренс, «Любая масштабная попытка достичь единства привела бы к раздроблению страны».
|
