http://oleg-aliyev.livejournal.com/45770.html
Настоящий Доклад подготовлен по заданию Национального Совета Безопасности США международным агентством «Statistics Group», Лондон в 2011 году. Текст Доклада не выходит за рамки согласованного с Заказчиком официального задания.
Перспективы нефтяного бизнеса в России
Российские и общемировые запасы нефти и газа постепенно заканчиваются. Согласно оценкам, при современных темпах потребления разведанные запасы истощатся в самые ближайшие десятилетия, при жизни современного поколения. В России нефть закончится в 2020-2030 годы, в мире в целом – примерно к 2050 годам. С запасами газа ситуация несколько более благоприятна. Россия обеспечена этим сырьем, пожалуй, лучше всех на планете. Поэтому российские и мировые запасы газа подойдут к концу почти одновременно за пределами жизни современного поколения к концу 21 века.
При подобных прогнозах экономическая модель России начнет качественно меняться уже в следующем десятилетии. Оставшуюся нефть придется добывать с большими затратами – как чисто экономическими, так и геополитическими. Те запасы, которые предстоит извлечь, – это уже не столько Сибирь, сколько Сахалин, шельф Северного Ледовитого океана, шельф Каспийского моря. Чтобы их добыть, надо не только освоить новую технику (основу современного богатства России составляют сухопутные месторождения) и построить новые трубопроводы, но еще и договориться о разделе зон со странами-соседями. Поскольку углеводороды нужны всем, вряд ли соседи будут уступчивы. Международные переговоры по поводу раздела Каспия идут уже 15 лет и далеки от завершения. А при освоении месторождений Северного Ледовитого океана придется столкнуться с интересами государств, считающих, что эти месторождения находятся за пределами территориальных вод России. В любом случае по мере роста «нефтяного голода» развитые страны (прежде всего, США) станут включать зоны активной нефтедобычи в сферу своих национальных интересов и добиваться контроля над ними, используя самые разные (в том числе чисто силовые) аргументы.
Однако самой страшной угрозой для экономической безопасности России является даже не исчерпание углеводородных ресурсов, а возможность открытия новых источников энергии, не связанных с углеводородным сырьем. Это давно ожидаемое открытие спасет современную мировую цивилизацию, но станет катастрофой для всех стран, специализирующихся на нефти и газе.
Перед современной человеческой цивилизацией лежат два пути. Если до истощения углеводородов не удастся найти новые источники энергии, то мировая экономика отчасти вернется к использованию каменного угля (его запасов хватит не на одно столетие), отчасти начнет наращивать ядерную энергетику. Этот вариант развития благоприятен для России. Россия занимает первое место в мире по разведанным запасам угля. Строить же АЭС странам Запада выгоднее именно на периферии, где достаточно специалистов. Перестав быть нефтяной державой, Россия останется энергетической державой.
Если же до истощения углеводородов удастся обнаружить принципиально новые источники энергии, основанные на высоких технологиях (скажем, на термоядерном синтезе или на использовании нового биотоплива или тория), то развитые страны вообще потеряют интерес к странам, экспортирующим топливо. Цены на нефть и газ сильно снизятся. Специализирующиеся на их экспорте страны лишатся даже статуса сырьевого придатка и сравняются, скажем, с современными Эфиопией или Сомали, которые ни для кого не представляют экономического интереса и предоставлены собственной участи.
Этот вариант развития для современной России – «государства, построенного на нефти», несет катастрофу.
Таким образом, самые опасные угрозы национальной экономической безопасности России вызваны тем, что специализация на нефтегазовом бизнесе идет вразрез с тенденциями генезиса постиндустриального общества. Эту угрозу Национальной Энергетической Безопасности (НЭБ) трудно оценить в деньгах – она создает вероятность катастрофы, которая, однако, может и не произойти. Данная угроза является одновременно и внутренней, и внешней: толчком к возможной экономической катастрофе станут внешние события, но в эту ситуацию катастрофического риска Россия вошла сама. Россия сама сделала нефть и газ своими главными союзниками и должна теперь нести ответственность за свой выбор.
Является ли Китай угрозой для России?
В период 1990-2010 годов из Китая эмигрировали примерно 30 млн. человек. Есть все основания полагать, что подобные масштабы миграции – в среднем 1,5 млн. человек в год – сохранятся надолго.
В КНР ежегодно появляется 10-15 миллионов новых граждан. Прокормить огромное население в условиях, когда на каждого жителя приходится не более 10 соток земли и этот клочок «сжимается подобно шагреневой коже», с каждым годом будет все труднее. Руководство КНР оказалось перед выбором: либо снизить темпы экономического роста, либо переносить производство продовольствия за рубеж. Весной 2007 года китайские власти взяли курс на аренду или покупку пахотных земель в других странах, причем трудиться на них будут китайские же мигранты.
Еще раньше, в 2000году, КНР обнародовала глобальную внешнеэкономическую стратегию под девизом «Идти вовне». Один из ее главных аспектов - завоевание значительной, до 10%, доли международного рынка труда (в настоящее время доля Китая составляет 2-3%). По расчетам китайских экономистов, при условии ежегодного выезда за рубеж 1-2 млн. трудоспособных китайцев, ориентированных на предпринимательство, в самой КНР и за ее пределами может быть создано порядка 10-20 миллионов новых рабочих мест, что позволит снизить безработицу и повысить уровень жизни китайских граждан. Одновременно китайские предприниматели будут внедряться в экономику принимающих стран, увеличивая возможности для накопления капитала, который можно будет направить на закупку сырья и технологий и дальнейшее развитие производства в самом Китае.
Таким образом, в ближайшие одно-два десятилетия из КНР могут эмигрировать еще несколько десятков миллионов человек.
Тема китайской миграции в Россию уже давно является предметом изучения, обсуждаются все «за» и «против» китайского присутствия и связанные с ним выгоды, риски или угрозы. В этих спорах можно выделить три главные точки зрения.
Первая объединяет тех ученых и специалистов, которые продолжают рассматривать современный Китай сквозь призму общего коммунистического прошлого двух стран, воспринимая декларации о стратегическом партнерстве в качестве гарантий доверительных и равноправных отношений, – как в лучшие годы «советско-китайской дружбы». При таком подходе китайцы, приезжающие на заработки в Россию, остаются все теми же преданными друзьями, готовыми и в России трудиться на общее благо. Чем их больше, тем лучше, выгоднее для России. Китайские мигранты не только трудолюбивы, но и законопослушны – отработав контракт, практически все они возвращаются на родину.
Иного взгляда на китайскую миграцию придерживаются те, кто воспринимает ее не через призму риторики высокой дипломатии, схем экономической теории или идеологических приоритетов, а как реальность, данную нам в ощущении. В виде, например, уже сложившихся или складывающихся в России китайских землячеств, или провозглашенного Китаем курса на внешнеэкономическую экспансию, составной частью которого является экспорт трудовых ресурсов, а с недавних пор и освоение чужих сельскохозяйственных земель. Эту группу экспертов беспокоят фактически складывающиеся противоречия между двумя странами. Если сравнивать их экономические и, особенно, демографические потенциалы, ни в том, ни в другом случае не приходится говорить о каком-либо равенстве. Предпосылки для нарастающей замещающей миграции налицо: перенаселенность в Китае и депопуляция российского Дальнего Востока, демографическое неблагополучие и сложности воспроизводства трудового потенциала в России в целом. Сторонники этого подхода не исключают вероятности фактического превращения России в сырьевой придаток КНР и ее последующей колонизации и обращают внимание на конкретный ущерб, наносимый уже сегодня российской экономике и национальной безопасности китайскими землячествами, на множество других проблем.
Третья группа аналитиков занимается «апокалиптическими предсказаниями и предположениями о возможной внутренней дестабилизации огромного китайского государства под давлением негативных экономических и социальных тенденций». В результате чего, по их мнению, Китаю будет не до реализации экспансионистских планов (хотя подобного рода кризис как раз и способен вызвать массовые миграции, в том числе за пределы страны).
К основным позициям участников дискуссий можно было бы добавить и другие мнения – например, что судьба азиатской части России уже предрешена и в ближайшие десятилетия эта территория будет заселена десятками миллионов китайцев, превратившись в протекторат КНР.
Китайцы в России: количественные оценки
Среди едущих в Россию китайцев увеличилось количество тех, для кого движущими мотивами являются не нищета или безработица, а возможность быстрее и легче получать более высокие доходы. Очень часто это люди, у которых до принятия решения о переезде в Россию материальное положение было «хорошим и очень хорошим». Речь может идти о формировании прослойки китайских иммигрантов-предпринимателей, ориентированных не только на личный успех, но и на содействие дальнейшему развитию Китая.
Определить количество китайцев в России невозможно из-за отсутствия достоверных данных о численности нелегальных иммигрантов. Вместе с тем достаточно много фактов занятости китайцев в теневой экономике. К ним можно отнести тех нелегалов, что занимаются в России изготовлением и сбытом контрафактной продукции, обеспечивают подпольные банковские операции по переводу денег в Китай или же в российские области и края, где ведется заготовка леса, выполняют охранные функции, а также браконьеров, промышляющих в сибирской и дальневосточной тайге.
Такое положение дел не устраивает ни российскую, ни китайскую стороны. Российскую – потому что она несет очевидные экономические потери. Китайскую – потому что массовый ввоз в Россию дешевой, но некачественной продукции дискредитирует саму идею торговли с Китаем. К тому же подобная продукция представляет интерес только для самой бедной части российского населения. Поэтому и Россия, и Китай заинтересованы в том, чтобы свести к минимуму «неорганизованные формы» торговли, начиная с ликвидации знаменитого Черкизовского рынка в Москве и строительства на территории России крупных китайских торговых центров, которым будет невыгодно торговать продукцией сомнительного качества. Перевод импорта из Китая на легальную основу, включая упорядоченные таможенные сборы и налогообложение, помог бы создать нормальную, цивилизованную среду для крупного китайского бизнеса и сократить спрос на нелегальную продукцию и услуги организаторов-нелегалов.
Еще одна возможность сократить размеры нелегальной иммиграции заключается в создании совместных предприятий, функционирующих на основе промышленной кооперации. Предложив перспективные технологии, Россия получила бы возможность производить комплектующие в Китае, создавая там рабочие места и делая миграцию в Россию ненужной хотя бы для части китайских рабочих.
Способность России восстановить свои прежние экономические позиции в современном Китае вызывает сомнение. Утратив – по разным причинам – ниши, которые когда-то занимал в экономике КНР Советский Союз, Российская Федерация к настоящему времени практически полностью (на 90 %) превратилась в поставщика энергоресурсов и другого сырья. Если в 1998 году, по данным китайской таможенной статистики, доля машин и оборудования составляла в российском экспорте 25,3 %, то в 2006 году она упала до 1,2 %. В те же сроки импорт машин и оборудования из Китая возрос с 5,2 % до 29,0 %. Китай готов проводить в отношении российских технологий политику наибольшего благоприятствования, но для России возвращение в эту страну означает острую конкурентную борьбу с западными технологиями. Поэтому российский вклад в создание на территории Китая новых рабочих мест в ближайшие годы будет, скорее всего, ограничен в основном инвестициями в производство сельхозпродуктов, минерального и химического сырья, в строительство и транспортные перевозки. С китайским участием, но на российской территории предполагается строить совместные лесоперерабатывающие предприятия, осваивать в долевом участии биоресурсы моря.
Россия рассматривает своё участие в программе возрождения старой промышленной базы Северо-Восточного Китая, где в свое время были задействованы советские технологии. Это создало бы рабочие места не только в Китае, но и в России, помогая восстановить простаивающие здесь производства. Однако для осуществления этой привлекательной идеи России может не хватить собственных трудовых ресурсов. Население неуклонно сокращается, а к 2050 году, согласно авторитетным прогнозам, может уменьшиться до 100 млн. человек. Сокращение общей численности сопровождается постарением. Кроме того, в 2010–2019 годах ожидается резкое сокращение числа молодежи, вступающей в трудоспособный возраст – в среднем на 28 % по сравнению с предыдущими 2005–2009 годами.
Наконец, в последние годы российская экономика вплотную столкнулась с острым дефицитом квалифицированных рабочих кадров и связанной с этим проблемой укомплектования новых или модернизируемых предприятий.
Таким образом, уже в ближайшие годы Россия может оказаться заинтересованной не столько в создании новых рабочих мест в Китае, сколько в привлечении оттуда в растущих объемах рабочей силы для поддержания собственных промышленности, сельского хозяйства, социальной и технологической инфраструктур, – в том числе путем повышения китайского присутствия на совместных предприятиях. Это будет вынужденная политика роста замещающей миграции, проводимая в жизнь по инициативе принимающей стороны. Как бы ни воспринимался этот процесс – как некая ползучая экспансия Китая или просто демографическая экспансия, которая, в принципе, может быть и вьетнамской, и корейской, и любой другой, в зависимости от выбора альтернативных источников пополнения трудовых ресурсов, – в любом случае он неизбежен.
Перевод на русский
OTTO SCHMIDT
(Продолжение следует)