http://rus.ruvr.ru/2013_01_10/63135673/?utm_medium=adnews&utm_source=news.adnetwork.pro&utm_campaign=adnews_campaign_317&utm_content=adnews_431628
10.01.2013, 11:37
Статья опубликована 25 октября 1943 года
Решения вождя в куда большей степени, чем предполагают на Западе, определяются советами Молотова
В Москве царят радость и уверенность. За последнюю неделю пушечные залпы дважды возвещали о новых победах. Советские войска форсировали Днепр. Освобождение Киева не за горами. В городе уже ощущается ледяное дыхание зимы, но это, как говорят русские, «ничего». В воздухе чувствуется запах победы – такой сладкий после двух жестоких и тревожных лет.
Москва выглядит празднично. На улицах полно офицеров и солдат в щегольских мундирах, увешанных орденами. Оперные, балетные, драматические спектакли, концерты и фильмы собирают полные залы. Станции метро сверкают свежей розовой краской, шрамы на стенах поврежденных бомбами домов заштукатурены.
Оптимизм
Уверенность Москвы вызвана не только успехами на фронтах. В советскую столицу для участия в конференции союзных министров иностранных дел, которую все с таким нетерпением ожидали, прибыли Кордел Хэлл и Энтони Иден – они будут совещаться с Вячеславом Молотовым. Американская делегация прилетела на четырех самолетах: помимо госсекретаря в нее входят новый посол в СССР Аверелл Гарриман, специалисты Госдепартамента по России, Прибалтике и Балканам, а также друг и советник Хэлла Джеймс Данн. Кроме того, в Москву прибыли секретарь Комитета начальников штабов США генерал-майор Джон Р. Дин и начальник личного штаба Черчилля генерал-лейтенант сэр Гастингс Исмей. Что же касается министра финансов США Генри Моргентау, то он сейчас находится в Африке.
В глазах русских это совещание обещает приблизить конец войны. Да, между союзниками возникают трения, но они не носят необратимого характера. Более того, открытые заявления об этих трениях можно расценить как признак хорошего «здоровья» межсоюзнических отношений. Правительственная газета «Известия» перечислили примеры «развивающегося сотрудничества»: недавнюю конференцию по продовольственным вопросам в Хот-Спрингс (штат Виргиния), соглашение о восстановлении народного хозяйства на освобожденных территориях, создание по предложению Сталина межсоюзнической комиссии по делам Средиземноморья и согласие СССР, Британии и США на вступление Италии в войну на стороне Антигитлеровской коалиции.
Большую Тройку уже два года связывают союзнические отношения. Тем не менее нынешняя конференция – их первая совместная попытка определить политическую базу альянса, наиболее эффективную стратегию в борьбе с врагом и необходимые шаги по обеспечению прочного мира. Если министры договорятся между собой, главы трех государств смогут встретиться для завершающих переговоров.
Реализм
Надежды надеждами, но нельзя забывать и о неумолимых реалиях. Нарком иностранных дел Молотов, скорее всего, не будет тратить время на любезности: он изложит позицию и требования России в жестких, однозначных формулировках.
Главным требованием Молотова станет открытие второго фронта. Более того, это уже хорошо знакомое нам требование будет краеугольным камнем позиции СССР на переговорах, орудием давления при обсуждении других проблем. На прошлой неделе «Известия» отмечали: «Вопрос о решительном сокращении сроков войны неразрывно связан с открытием второго фронта. . . Когда будет достигнуто соглашение по этому первостепенному вопросу. . . решить все другие необходимые вопросы будет легче».
Русских может удовлетворить лишь четкое обещание высадиться во Франции раньше, чем это в данный момент планируется. Сомнительно, однако, что Иден и Хэлл смогут дать такое обещание. Военные специалисты «тройки» будут совещаться одновременно с министрами, но даже они вряд ли смогут добавить многое к той детальной информации о планах англо-американцев, что уже имеется у русских.
О других сферах разногласий, как и о сути возникших противоречий, тоже было известно заранее. СССР хочет видеть Германию после денацификации сильной и дружественной, а США и Британия считают, что ее необходимо ослабить. Кроме того, Россия – об этом на прошлой неделе четко заявила советская пресса – не желает даже обсуждать вопрос о присоединении к СССР территорий, составляющих его «пояс безопасности»: прибалтийских государств, Восточной Польши, румынской Бессарабии и районов Финляндии, захваченных в 1940 году (все они прежде входили в состав царской России).
Русские хотят, чтобы Польша также была сильным и дружественным Москве государством; согласно источникам, близким к польскому правительству в изгнании, британцы неофициально призывают его уступить России район Припятских болот в обмен на сохранение за собой стратегически важного города Львова, предлагая компенсировать утрату за счет германских территорий в Восточной Пруссии и Шлезвиге. На Балканах Россия потребует для себя решающего голоса по Югославии, Румынии и Болгарии, где СССР имеет сильное влияние.
Русские также желают обсудить вопрос об англо-американской СВА (Союзной военной администрации на оккупированных территориях), в которой они видят прототип будущих аналогичных структур. Нынешнее устройство СВУ им не нравится, и они резко критикуют ее работу. Так, в московском журнале «Война и рабочий класс» отмечается: «[СВА] в целом создается на основах, не имеющих ничего общего с принципами демократии».
Руководители
По сути, главные цели России таковы: 1) полностью разгромить гитлеровскую Германию и 2) обезопасить себя от новой агрессии. Для их осуществления русские готовы использовать любое оружие, имеющееся в арсенале силовой политики: военные средства, альянсы или «вооруженную изоляцию», коллективную ответственность или исключительные сферы влияния. От правильного выбора этого оружия зависит то, какой урожай сможет пожать красный серп.
Этот трезвый «политический реализм» родился не только в голове у Сталина. Выработать этот курс ему сильно помогла небольшая группа прагматичных партийных боссов, большинство из которых внешнему миру совершенно не известны. Их объединяет преданность коммунистическим идеям, горячий патриотизм и долгая, суровая закалка тела и души в царских тюрьмах, ссылках, гражданской войне.
Все члены этой группы видят Россию островом, на который со всех сторон накатываются яростные волны капитализма. Они не доверяют внешнему миру. Каждого из них можно уподобить американскому изоляционисту – только с красной идейной платформой. Их девиз – старая русская пословица «с волками жить – по волчьи выть». Эти люди предлагают говорить с волками-капиталистами на волчьем языке силовой политики – жестко, напористо, без сантиментов.
В 1929-1939 году, пока на международной арене солировал со своими идеями коллективной безопасности блестящий Максим Литвинов, этот кружок держался в тени. Но когда Мюнхенское соглашение покончило с утопическими грезами Лиги Наций, группа националистов вышла на авансцену. И один из ее членов – Вячеслав Молотов – сменил Литвинова в качестве наркома иностранных дел.
Помимо него, в выработке прагматичного курса России участвуют еще двое высших партийных функционеров:
- Черноволосый, смуглый, волевой Андрей Жданов – глава ленинградской партийной организации, член всемогущего Политбюро (в него входят всего девять человек), близкий друг Сталина. Перед войной именно он выступал за захват Восточной Финляндии и прибалтийских государств. После нападения немцев он руководил Ленинградом в течение 515 жутких дней блокады. Жданов, сын священника, храбро сражался на фронтах Первой мировой войны [на самом деле Жданов служил прапорщиком в запасном полку на Урале – прим. пер.], вел агитацию в царской армии под лозунгами «мира, хлеба и земли», постепенно поднимался по лестнице партийной иерархии. Из-за частых выступлений с трибуны его голос стал хриплым. Жданов – необычайно способный организатор, искусный оратор, он глубоко интересуется международными отношениями.
- Темноглазый красавец Андрей Андреев, внешне немного напоминающий Идена, возглавляет советский парламент – Верховный Совет. Этот крестьянский сын работал на военном заводе, во время Первой мировой войны вступил в партию большевиков. Его первой важной должностью был пост главы Комиссии партийного контроля, которая держит коммунистов в узде и наказывает нарушителей. Андреев умен и проницателен. Он близок к Сталину, и, несомненно, с полным правом может считаться одной из восходящих звезд на советском небосклоне.
Голос Сталина
Эти люди не проводят собственную политику. Их задача – давать советы Сталину, который принимает окончательное решение. Но они слеплены из того же теста, что и Сталин, они мыслят так же, как он. Когда Сталин санкционирует тот или иной политический шаг, об этом сообщает ровный, монотонный голос слегка заикающегося наркома иностранных дел.
Близкий друг Молотова Николай Ленин называл его «лучшим делопроизводителем России». Эта хлесткая характеристика несправедлива. Да, Молотов бесцветен, педантичен, феноменально работоспособен. Он любит порядок, методичность, эффективность, и все в его голове немедленно «раскладывается по полочкам». Но Молотов – не просто зануда. Он отличается ясностью мышления, основанной на прочном фундаменте знаний по истории, философии, экономике. Как и большинство советских руководителей, он по любому вопросу может, не моргнув глазом, привести цитату из Гегеля, Маркса, Ленина, Плеханова – и Сталина, конечно.
Злейший враг Молотова Лев Троцкий обозвал его «карьеристом». Это тоже неверно. Молотов не честолюбив. Он находится на вершинах власти уже четверть века, и половину этого срока служит «Пятницей» при Сталине. Это самая высокая ступенька советской карьерной лестницы, но власть не ударила Молотову в голову.
Он сдержан до застенчивости. С незнакомцами Молотов насторожен и замкнут, но с теми, кого он знает, дружелюбен и разговорчив. Впрочем, еще разговорчивее он становится, когда выходит на трибуну – нередко речи наркома длятся по два часа. Его выступления отличаются четкостью, зачастую едкой иронией – но до красноречия Рузвельта или Черчилля Молотову далеко. А некоторые из своих речей, произнесенных в 1939-41 годах, он сегодня наверняка предпочел бы забыть.
Внешне Молотов – вылитый Теодор Рузвельт, но без его колоритности. Он коренаст, широкоплеч, с высоким лбом. Он – чуть ли не единственный из советских руководителей, кто носит не партийный френч, а традиционный темный костюм с белой рубашкой и галстуком, и даже шляпу. В качестве уступки «пролетарскому» духу Молотов иногда появляется в кепке, но даже в ней выглядит стопроцентным буржуа.
Обращение в красную веру
Молотов – партийная кличка наркома (от слова «молот»). Родился он под фамилией Скрябин, в деревне Кукарка, в семье приказчика. Отказывая себе во всем, родители отправили его учиться в гимназию в ближайший крупный город – Казань, а затем в Петербург, получить высшее образование. Но юношу захлестнула спадающая волна кровавой революции 1905 года. В 16 лет Вячеслав был уже стопроцентным революционером – писал листовки, делал бомбы, а к 19 годам успел познакомиться с тюрьмой и ссылкой.
Прежде чем красная революция восемь лет спустя вознесла его к власти, Молотов шесть раз побывал под арестом и дважды в ссылке – откуда он один раз бежал. Он ушел в подполье, вел агитацию среди железнодорожников, изучал марксизм, завязывал дружбу с единомышленниками. Одним из этих друзей стал черноволосый крепкий грузин, носивший псевдоним Сталин. Молотов помогал Сталину издавать газету «Правда» - печатный орган находящейся в подполье большевистской партии.
Рассказывают, что в 1912 году двадцатидвухлетний Молотов влюбился в девушку, учившуюся в пансионе. Как-то раз он перелез через забор закрытой школы, чтобы встретиться с возлюбленной, и был схвачен бдительным сторожем. Этот роман стоил ему исключения из университета; впрочем, позднее Молотова восстановили.
Революция застала Молотова в Петрограде на нелегальном положении, с поддельным паспортом. Он вывел вооруженных рабочих на улицы, участвовал в захвате власти и организации советского режима. Его организаторские способности впечатлили Ленина, и тот начал посылать Молотова в разные концы голодной и разоренной России – наводить порядок, наказывать виновных.
К 1924 году соперничество между Сталиным и Троцким достигло точки кипения. В этой междоусобице Молотов встал на сторону своего великого и близкого друга – Сталина. Борьба была долгой и жестокой. После ее окончания наградой Молотову стал премьерский пост, которые он занимал 11 бурных лет (с 1930 по 1941 год). В этот период он из политического функционера превратился в государственного деятеля. Именно Молотов руководил коллективизации русской деревни, участвовал в выполнении первых двух пятилетних планов, работал над новой конституцией.
К 1939 году кризис на международной арене начал затмевать все остальное в сознании руководства России. И на важнейший пост в Наркомате иностранных дел Сталин выбрал своего самого надежного помощника – Молотова. Это была не просто смена «первого лица» в дипломатическом ведомстве, но полный разворот всей советской политики от коллективной безопасности к принципу «каждый за себя», который отстаивали Молотов и другие советники.
В рамках этой политики Сталин и Молотов пригласили в Кремль Иоахима фон Риббентропа и повели Россию по фатальному пути сотрудничества с нацистской Германией. За месяц с небольшим до нападения Гитлера на СССР Сталин лично занял премьерское кресло, поручив Молотову заниматься прежде всего международными отношениями. А в мае 1942 года нарком иностранных дел Молотов сел в четырехмоторный бомбардировщик – его путь лежал на запад, в поисках новых друзей.
В Лондоне он находился под псевдонимом «мистер Смит». 26 мая в кабинете Идена Молотов, одолжив ручку у Черчилля, подписал пакт сроком на 20 лет, лежащий в основе союзнических отношений между Британией и СССР. В Вашингтоне он был уже «мистером Брауном». Никаких договоров он здесь не подписал и вернулся в Москву, имея в кармане лишь лицемерное и неправильно понятое общественностью заявление о «полной договоренности в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.». Как выяснилось позднее, никакой договоренности, никакого обещания не было – по собственным соображениям президент Рузвельт и руководство России ввели в заблуждение свои народы и весь мир.
Супруга наркома
Молотов женат, имеет двух дочерей подросткового возраста (одна из них приемная). Когда он вывозит девочек на природу, охранники из ОГПУ, не показываясь на глаза, окружают их плотным защитным кольцом. Госпожу Молотову зовут Полина Жемчужина. Это стройная, красивая женщина с гладкой смуглой кожей, элегантно накрашенная. До войны иностранный дипкорпус в Москве знал ее как очаровательную, гостеприимную хозяйку, любительницу французской литературы, умеющую со вкусом одеваться.
Глядя на нее, трудно поверить, что в юности она работала на табачной фабрике, а во время революции вела агитацию среди солдат. В 1932 году, после того как Сталин произнес знаменитую фразу «жить стало лучше, жить стало веселее», Жемчужина возглавила парфюмерный трест. Об этом она говорила так: «Мой муж работает над душами людей, а я – над их лицами». Благодаря ей лица русских женщин украсили румяна и помада, а воздух в стране наполнился запахом дешевых духов. В 1936 году она по работе побывала в США, пообедала с госпожой Рузвельт, закупила оборудование для производства косметики.
В 1937 году Жемчужина стала заместителем наркома пищевой промышленности. А через два года она внезапно исчезла из вида. Друзья говорят, что супруга Молотова нездорова и всецело посвящает себя любимому мужу и детям. Молотовы живут в Кремле в трехкомнатной квартире (в царские времена это были помещения для прислуги). Их сосед – не кто иной, как Сталин.
Друг вождя
Когда Молотову исполнилось пятьдесят (это было три года назад), страна осыпала его почестями. В день юбилея «Правда» посвятила его заслугам семь полос из восьми. Правительство наградило его орденом Ленина. Город Пермь переименовали в Молотов, Нолинск – в Молотовск, его имя присвоили заводу «Красный гидропресс» в Таганроге. Профсоюзный босс Александр Лозовский отпустил ему пышный комплимент: «В товарище Молотове русская революционность сочетается с американской эффективностью». За участие в увеличении производства танков Молотов две недели назад получил высшую гражданскую награду Советского союза – звание Героя социалистического труда.
Все это лишний раз подчеркивает, что Молотов – друг, соратник и доверенное лицо Сталина. За годы работы премьером и наркомом иностранных дел он стал зрелым государственным мужем. Молотов остается тем же жестким, бдительным и подозрительным политиком, что и 20 лет назад. Но новый опыт и знания превращают его в грозного оппонента за столом переговоров. На конференции в Москве Молотов не сделает ни одного заявления без санкции Сталина. Но решения вождя в куда большей степени, чем предполагают на Западе, определяются советами Молотова.