Романом «В ту сторону» Максим Кантор объяснил обществу, как правильно умирать в эпоху экономического кризиса и конца истории

3 сентября 2009, 17:50

Текст: Ян Шенкман

Еще недавно Максима Кантора называли автором самой злобной книги десятилетия. Имелся в виду «Учебник рисования», история подлостей и ошибок эпохи первоначального накопления. Его новый роман «В ту сторону» можно с уверенностью назвать самой грустной книгой начала века. Что может быть грустнее поисков выхода, когда выхода нет и не предвидится? Ничего. Именно в такой ситуации оказываются историк Сергей Татарников, Россия и весь мир. Три главных героя романа Кантора.

Если бы Максима Кантора не существовало, его стоило бы придумать. Этот человек как будто специально создан для того, чтобы о нем спорили. Сначала он пишет «Учебник рисования», который почти единогласно был признан пасквилем на либеральную интеллигенцию. То есть с одной стороны вроде бы новая «Война и мир». Но с другой все же пасквиль. Нельзя так писать про лучших людей своего времени: банкиров, пиарщиков, галеристов…

«Народу много. И не хотят умирать добровольно. Обидно, да?.. Важно научиться умирать»

Потом издает сборник эссе «Медленные челюсти демократии», где убедительно доказывает, что демократический способ правления способствует угнетению человека не меньше, чем тоталитарный. Только злые дела совершаются коллективно. Групповые изнасилования, суд Линча, выборы президента…

И вот теперь новый выпад. Роман «В ту сторону». Его сюжет построен на уподоблении финансового кризиса раковой опухоли, разъедающей тело человека и тело общества. Мы-то думали, это временно. Поднимется цена на нефть, экономисты проделают свои хитрые фокусы, вместо неумелых топ-менеджеров придут умелые, и жизнь наладится. Нет, говорит Кантор, дело не в нефти. Дело в том, что вся социальная система никуда не годится, цивилизация умирает. И что прикажете с этим делать?

Кто-то из критиков уже назвал «В ту сторону» учебником сопротивления. То есть нам уже не до рисования. Ситуация серьезная, надо сопротивляться. Но сопротивляться есть смысл лишь тогда, когда стоит какая-то цель. Не хотим больше жить ради покупки акций и строительства коттеджей, а хотим ради… Ради чего? Никакой серьезной цели у современного общества не просматривается. И Кантор ее тоже не называет. Наоборот, констатирует полное отсутствие идеалов. Тогда логичнее было бы назвать его роман учебником умирания.

Все умирают по-разному. На больничной койке умирает историк Сергей Татарников, единственный положительный персонаж романа. Метафора сильная: кончается история − и кончается жизнь историка. Перед смертью он говорит: «Народу много. И не хотят умирать добровольно. Обидно, да?.. Важно научиться умирать».

Суетливо и недостойно встречают конец истории краснорожие генералы из «Росвооружения», политологи, легко меняющие свои убеждения с либерально-демократических на имперские. Продажные депутаты, завравшиеся министры, журналисты, с удовольствием подсиживающие друг друга… Вся та камарилья, которая выведена еще в «Учебнике рисования». Но разница очевидна. «Учебник рисования» − обвинительный акт. «В ту сторону» − некролог. А в некрологе нелепо обсуждать тему «кто виноват». По Кантору виноваты все. Случившееся − не чья-то злая воля, а естественный результат человеческого поведения и человеческой природы. Не Черчилль со Сталиным погубили этот мир, не Буш с Ельциным. По крайней мере, не только они. С нашей посильной помощью.

Следующий шаг после «Учебника рисования» сделан. Шаг от праведного гнева к пониманию, а местами и несвойственному Кантору смирению перед силой вещей. Мир устроен плохо, говорит он, но это потому, что плохо устроены мы сами. Ничего не поделаешь. А как же ослепительные победы и взлеты человеческого гения? Леонардо, Галилей, Чехов? Исключения, лишь подтверждающие печальное правило. Гений на то и гений, что прет против природы. Но ведь против природы всем человечеством не попрешь…

«Учебник рисования» — обвинительный акт. «В ту сторону» — некролог. А в некрологе нелепо обсуждать тему «кто виноват». По Кантору виноваты все»

Мысль о неизбежности конца, о том, что завершается огромный этап развития цивилизации, многим сегодня приходит в голову. Я слышал это от самых разных писателей: от Кабакова, от Пьецуха, от Яркевича. Кабаков формулирует эту мысль с пугающей ясностью: «Нам никто не обещал ни вечной жизни, ни вечного счастья. Все имеет свой конец. Если цивилизация началась, она должна кончиться. Если когда-то началась жизнь по этой экономической модели – и она должна кончиться. Немного обидно, что умирание цивилизации пришлось на время именно нашей жизни. Но тут уж ничего не поделаешь».

Но тот же Кабаков дает и рецепт: «Есть ли у нас возможность умереть достойно? Не знаю, не уверен. Это только в кино главный герой совершает подвиг, произносит последнюю фразу и красиво закрывает глаза. В реальности все происходит иначе. Люди мечутся, суетятся, дергаются, пытаются продлить агонию. Боятся за себя, боятся за своих близких. Да и какие подвиги можно совершить в такой ситуации? Ну вот, скажем, человек тонет. Надо броситься в воду и вытащить его на берег. Тут все понятно. А если всемирный потоп? Куда его тащить? Где самое безопасное место? Нету такого места. Я думаю, что надо просто продолжать делать свое дело. Каждому на своем месте, несмотря ни на что. Выполнять свои обязанности, делать то, чему тебя когда-то учили. Результат, естественно, будет противоположный тому, что задумывался, но это уже неважно».

Спрашивается: причем здесь вообще политика? Равенство, неравенство, демократия, тоталитаризм… Что за чушь! Никакой курс акций, никакой самый гениальный политологический концепт, никакая революция, не говоря уже о контрреволюции, не могут спасти человека, умирающего от рака. «Спор об обществе, − пишет Кантор на последней странице романа, – это просто такая форма объяснения в любви. Суть не в империи, не в цивилизации и даже не в свободе – и на то, чтобы понять это, уходит целая жизнь».

Да, действительно, это понимаешь только в самом конце, уже на краю пропасти. Но это, как ни странно, и есть выход. И выход, и цель, и воплощение идеальной гармонии. Ради того, чтобы почувствовать себя человеком, требуется проиграть жизнь, потратить ее на пустяки и только в конце опомниться…

Может быть, Кантор и не имел в виду ничего подобного. Наверно, я просто приписал ему свои мысли. Вчитал их, как говорится, в чужой текст. Вероятно. Но посмотришь вокруг, и иначе думать не получается.