http://www.milresource.ru/War-in-Korea-4-3.html
1 октября 1950 года исполнилась первая годовщина образования Китайской Народной Республики. Праздничные мероприятия и торжественные церемонии шли полным ходом, однако Мао Цзэдун и его окружение были озабочены не этим. Необходимо было определиться с позицией Пекина по корейскому вопросу. Призывы северокорейского руководства оказать им помощь - это одно, а мнение Сталина - это другое. Теперь же после телеграммы Сталина от 1 октября было понятно, что Москва ждет от Пекина активных военных акций.
Мао Цзэдун понимал: ему необходимо было все взвесить, проанализировать и принять единственно правильное решение. Вступлением в войну китайцы могли поставить под удар завоевания революции. Где гарантии того, что американцы не развернут агрессию против молодой и еще слабой КНР?
Решение китайской стороны вырабатывалось мучительно тяжело. Слишком высока была ответственность. Мао Цзэдун колебался.
Китайцы взяли "тайм-аут".
По сообщениям китайских источников, 2 октября 1950 года Мао Цзэдун направил Сталину телеграмму, в которой однозначно выразил готовность КНР оказать военную помощь своему соседу в войне на Корейском полуострове.
Документ
"1. Мы решили послать часть наших войск под наименованием Китайских народных добровольцев в Корею для борьбы с США и их лакеем Ли Сын Маном и для помощи нашим корейским товарищам. Это необходимо сделать, исходя из следующих соображений: корейские революционные силы понесут полное поражение, если американские агрессоры будут продолжать неистовствовать, оккупировав всю Корею. Это будет невыгодно для всего Востока.
2. Так как мы приняли решение послать китайские войска сражаться против американцев в Корее, мы должны учитывать два момента. Во-первых, мы должны быть в состоянии решить проблему, те быть готовыми уничтожить и изгнать вторгшиеся армии США и других стран. Во-вторых, в связи с тем, что китайские войска должны воевать против американцев в Корее (хотя и под именем "добровольцев"), мы должны быть готовыми к объявлению нам Соединенными Штатами войны с последующими бомбардировками многих китайских городов и промышленных баз, равно как и последующими атаками ВМС США против наших приморских районов.
Из этих двух проблем важнейшей является следующая - смогут ли китайские войска уничтожить американские войска в Корее и эффективно решить Корейскую проблему. Только тогда, когда наши войска смогут уничтожить американские войска в Корее, главным образом их 8-ю армию ("старую" армию с большим боевым опытом), ситуация для революционного лагеря и для Китая изменится к лучшему, хотя вторая проблема (объявление войны соединенными Штатами) по-прежнему останется серьезной. Это означает, что корейская проблема будет решена только вместе с разгромом американских войск (номинально, она может оставаться нерешенной, так как США скорее всего не признают победу Кореи в течение длительного периода времени). Соответственно, даже если США объявят войну Китаю, эта война вряд ли будет широкомасштабной и длительной. Самая невыгодная ситуация, как мы считаем, может сложиться в результате неспособности китайских войск уничтожить американские войска в Корее и втягивания войск обеих сторон в тупиковое состояние, когда США официально объявят войну Китаю, подорвут планы экономического строительства в Китае, которые уже начались, и посеют семена недовольства среди китайской национальной буржуазии и других слоев населения, которые очень боятся войны.
В создавшихся условиях мы приняли решение выдвинуть 12 дивизий из Южной Маньчжурии и направить их 15 октября в Корею. Они будут развернуты в соответствующих районах Северной Кореи (не обязательно на 38-й параллели). С одной стороны, они будут сражаться с врагом, осмелившимся пересечь 38-ю параллель. На начальной стадии они будут вести только оборонительные действия против небольших подразделений противника, изучая обстановку. С другой стороны, они будут дожидаться поставок советского вооружения и боевой техники. По мере того, как они станут хорошо вооруженными, они будут взаимодействовать с корейскими товарищами в контрнаступлении с целью уничтожения войск американского агрессора.
Согласно данным нашей разведки, американский армейский корпус (состоит из двух пехотных и одной механизированной дивизий) имеет на вооружении 1500 орудий калибра от 70 до 240 мм, включая танковые пушки и зенитные орудия. Для сравнения, наша армия включает в себя три дивизии и имеет только 36 стволов. Враг господствует в воздухе. Мы только начали подготовку своих пилотов. Мы не сможем ввести в бой более, чем 300 самолетов вплоть до февраля 1951 года. В соответствии с этим, у нас нет никакой уверенности, что мы сможем уничтожить единственный армейский корпус США одним ударом. Так как мы приняли решение воевать против американцев, мы должны быть готовыми к ситуации, когда американское командование применит против нас на том или ином участке корейского фронта целый армейский корпус. Для полного и надежного уничтожения армейского корпуса противника мы должны сконцентрировать в 4 раза больше войск (четыре армии против одного армейского корпуса) и в 1,5-2 раза больше артиллерии, чем противник (2200-3000 орудий калибра выше 70 мм против их 1500 стволов того же калибра).
В дополнение к вышеназванным 12 дивизиям мы перемещаем еще 24 дивизии из районов южнее реки Янцзы и из провинций Шаньси и Ганьсу в районы вблизи железнодорожных линий Сюйчжоу-Ланьчжоу, Тяньцзинь-Пукоу, Пекин-Шеньян. Мы планируем ввести эти дивизии как второй и третий стратегические эшелоны сил, посылаемых в Корею весной и летом следующего года в соответствии с потребностями будущей ситуации" .
Х Х Х
Судя по приводимому документу, китайское руководство к началу октября достаточно твердо стояло на позиции оказания военной помощи Северной Корее. В то же время, документы российских архивов говорят о другом. Именно 1-2 октября в Пекине произошли качественные изменения в позиции по военному участию в военных действиях в Корее. В полдень 3 октября 1950 года в Москве получили телеграмму от посла СССР в КНР М. Рощина, в которой последний передавал текст ответа Мао Цзэдуна на телеграмму Сталина от 1 октября.
Документ
"Докладываю ответ Мао Цзэдуна на Ваш № 4581: "Ваша телеграмма от 1.10.1950 г. получена. Мы первоначально планировали двинуть несколько добровольческих дивизий в Северную Корею для оказания помощи корейским товарищам, когда противник выступит севернее 38-й параллели.
Однако, тщательно продумав, считаем теперь, что такого рода действия могут вызвать крайне серьезные последствия.
Во-первых, несколькими дивизиями очень трудно разрешить корейский вопрос (оснащение наших войск весьма слабое, нет уверенности в успехе военной операции с американскими войсками), противник может заставить нас отступить.
Во-вторых, наиболее вероятно, что это вызовет открытое столкновение США и Китая, вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и, таким образом, вопрос стал бы крайне большим.
Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность.
Конечно, не послать наши войска для оказания помощи - очень плохо для корейских товарищей, находящихся в настоящее время в таком затруднительном положении, и мы сами весьма это переживаем; если же мы выдвинем несколько дивизий, а противник заставит нас отступить; к тому же это вызовет открытое столкновение между США и Китаем, то весь наш план мирного строительства полностью сорвется, в стране очень многие будут недовольны (раны, нанесенные народу войной, еще не залечены, нужен мир).
Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы, что будет благоприятнее во время войны с противником.
Корея же, временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую.
Мы созываем совещание ЦК, на котором будут присутствовать ответственные товарищи различных бюро ЦК. По этому вопросу еще не принято окончательного решения. Это наша предварительная телеграмма, хотим с Вами посоветоваться. Если Вы согласны, то мы готовы немедленно направить самолетом товарищей Чжоу Эньлая и Линь Бяо к месту Вашего отдыха, обсудить с Вами это дело и доложить обстановку в Китае и в Корее.
Ждем ответа.
2 октября 1950 г.
Мао Цзэдун".
1. Ответ Мао Цзэдуна, на наш взгляд, свидетельствует об изменении первоначальной позиции китайского руководства в корейском процессе. Он противоположен прежней оценке, неоднократно высказывавшейся в беседах Мао Цзэдуна с Юдиным, Котовым и Конновым; Лю Шаоци со мной, о чем своевременно докладывалось. В этих беседах ими отмечалось, что народ и НОА готовы помочь корейскому народу, боевой дух НОА высок, и она способна, если это будет необходимо, нанести поражение американским войскам, считая их слабее японских.
2. Китайское правительство, несомненно, могло бы послать в Корею не только пять-шесть боеспособных дивизий, но и более. Разумеется, что эти китайские войска нуждаются в некотором техническом оснащении противотанковыми средствами и частично артиллерией.
Причины изменений позиций китайцев нам пока не ясны. Можно предполагать, что в данном случае повлияла сложившаяся международная обстановка, ухудшение положения в Корее, происки англо-американского блока через индийского премьер-министра Джавахарлала, призывающего китайцев к терпению и воздержанию во избежание катастрофы.
Рощин".
Х Х Х
Послание китайского вождя с его отказом от своих прежних обещаний в адрес Пхеньяна свидетельствовало о серьезной политической борьбе внутри Китайской компартии по корейскому вопросу. В Пекине на высшем партийно-государственном уровне продолжалась серия заседаний и консультаций по вопросу целесообразности и необходимости вступления Китая в войну в Корее. С истинно китайской всесторонностью взвешивались все "за" и "против".
Одни члены ЦК КПК выступали за немедленную помощь КНДР. Другая часть политических и военных деятелей выступала против, мотивируя свою позицию неподготовленностью Китая к войне. Наиболее авторитетными представителями второй группы стали Линь Бяо и Гао Ган, которые отметили отсталость вооружения НОАК, ослабленность Китая в результате долгих лет войны.
Анализируя военно-политическую ситуацию в регионе, Линь Бяо отмечал: "Сейчас, по-моему, не следует вести военные действия за пределами страны, наше государство только что создано, внутри страны действуют остатки бандитских формирований, с которыми мы еще не расправились. Если мы будем пытаться решить и внутренние, и внешние дела, то это лишь создаст новые трудности".
Поддержав мнение Линь Бяо, руководитель Северо-Восточного Китая Гао Ган подчеркнул: "У меня такое мнение: необходимо действовать осмотрительно. Наша страна уже воевала более 20 лет, сейчас только-только объединилась, и нормальная жизнь еще не восстановлена. Я думаю, что тяготы новой войны наша экономика не вынесет… Полагаю, что точку зрения Линь Бяо необходимо должным образом изучить. Вооружение нашей армии устаревшее, большей частью - трофейное. В США каждая армия имеет на вооружении 1500 стволов артиллерии, а у нас нет и 300, а танков и того меньше. При отсутствии двух-четырехкратного превосходства над американкой артиллерией и бронетанковыми войсками нам не устоять. В этом случае войска США могут форсировать Ялуцзян, и тогда даже трудно представить себе последствия… По-моему, наилучший выход - укрепление обороны границы на Северо-Востоке страны" .
С позицией Гао Гана резко не согласился премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай: "Активное наступление - лучшая оборона. Поскольку американцы намерены атаковать Китай с трех направлений - в Корее, со стороны Тайваня и во Вьетнаме - то, мне кажется, для нас лучшим вариантом была бы Корея".
Сам Мао Цзэдун склонялся к поддержке Северной Кореи, однако принять окончательное решение ему было крайне трудно.
В ходе всестороннего обсуждения ситуации в Корее и возможных последствий вступления Китая в эту войну, на совещании в ЦК КПК всплыл вопрос о том, кому доверить руководство китайскими войсками в Корее. Кандидатура Линь Бяо была отклонена ввиду состояния здоровья последнего. Единственным возможным кандидатом был Пэн Дэхуай.
4 октября в Сиань за Пэн Дэхуаем прилетел специальный самолет из Пекина. Китайский военачальник в своих мемуарах впоследствии вспоминал события тех дней: "Мне было приказано не теряя ни минуты, этим самолетом вылететь на совещание в Пекин. Около 4 часов дня я был уже в Пекине, в Чжуннаньхае. В ЦК уже шло совещание, на котором обсуждался вопрос о вступлении китайских войск в Корею для оказания ей помощи. Несколько товарищей сказали мне, что председатель Мао заострил общее внимание на том, что после вступления наших войск в Корею может сложиться неблагоприятная обстановка, и просил всех высказаться. Он сказал буквально следующее: "То, что вы говорите, - резонно, однако когда другая нация находится в кризисной ситуации, мы чувствуем тяжесть на сердце, если будем только стоять рядом и наблюдать" .
Во время совещания председатель ЦК КПК Мао Цзэдун нашел возможность побеседовать с Пэн Дэхуаем с глазу на глаз: "Товарищ Дэхуай, мне было очень трудно принять это решение. Но приняв его, мы издали приказ о выступлении трех армий, а это затрагивает судьбы нескольких сотен тысяч человек. Если будем сражаться хорошо, то хорошо, а плохо - то это прямая угроза политической ситуации внутри страны, вплоть до возможной потери части нашей территории. И тогда, я, Мао Цзэдун, не смогу объяснить это ни истории, ни народу! Обеспокоенность, которая чувствовалась у всех участников расширенного совещания Политбюро ЦК, имеет под собой почву. Однако Ким Ир Сен в критическом положении… Если мы будем стоять в стороне, то разговоры о социалистическом лагере будут лишь пустыми словами".
А как в военной области будут координироваться действия с советской стороной? - спросил Пэн Дэхуай.
Этот вопрос уже обсуждался. Сталин дал согласие на участие в войне советских ВВС, так что за воздушное пространство будут ответственны они, за наземные действия - мы. По нашим сухопутным силам проблем нет" .
Принять решение об участии в войне в Корее было тяжело не только одному Мао Цзэдуну. Пэн Дэхуай описывал свои чувства в те критические дни октября 1950 года: "В связи с тем, что я прибыл позже, я не был включен в список выступающих. Однако свое мнение на этот счет я имел: войска послать необходимо, чтобы оказать помощь и спасти Корею. Когда совещание закончилось, товарищ из отдела административных органов проводил меня в гостиницу "Пекин". Спать в ту ночь я не мог, возможно, потому что матрас был невыносимо упругим. Тогда я лег на ковер на полу, но и здесь не смог заснуть. Я думал о том, что если США оккупируют Корею, то нас будет разделять только река Ялуцзян, возникает реальная угроза Северо-Восточному Китаю. А американский контроль над Тайванем уже создает угрозу Шанхаю и Восточному Китаю. Если США захотят развязать агрессивную войну против Китая, то они в любое время найдут предлог для этого. Если тигр захочет съесть человека, то время, когда он захочет это сделать, будет зависеть только от его аппетита. Нельзя идти на уступки.
Если Соединенные Штаты захотят вторгнуться в Китай, мы немедленно окажем сопротивление агрессии. Без выяснения того, кто возьмет верх - американский империализм либо мы, нам так или иначе будет трудно построить социализм. Если США решат воевать с Китаем. Их успех будет зависеть от быстроты действий, наш - от затяжного характера войны: им выгоднее вести нормальную войну, нам выгоднее вести войну. Аналогичную той, которую мы вели против японских захватчиков. Причем, раз у нас будет власть во всей стране и помощь Советского Союза, наше положение будет намного благоприятнее, чем в период войны сопротивления японской агрессии. Мы должны послать войска в Корею полагал я, исходя из перспектив национального строительства в нашей стране. Обычно говорят, что социалистический лагерь во главе с Советским Союзом должен быть намного сильнее капиталистического лагеря. Но если мы не пошлем войска для оказания помощи и спасения Кореи, то как же можно будет наглядно продемонстрировать, что мы сильнее?
Войска следует послать в Корею также и для того, чтобы воодушевить народы колониальных и полуколониальных стран на выступление против империализма, против его вмешательства в национально-демократические революции. Войска следует послать в Корею и для того, чтобы усилить могущество социалистического лагеря".
5 октября, на следующий день после прибытия в Пекин, Пэн Дэхуай все же выступил со своей точкой зрения: "Направлять войска для оказания помощи Корее необходимо. Если же американские войска захотят развязать агрессивную войну, то они в любое время могут найти предлог это сделать, если их войска будут располагаться на берегах Ялуцзян и на Тайване" .
В первые октябрьские дни 1950 года в Пекине находилась делегация Северной Кореи во главе с министром внутренних дел Пак Ир У. По возвращении в Пхеньян корейский посланник сделал доклад на заседании политбюро ЦК Трудовой партии Кореи, на котором передал отрицательный ответ Мао Цзэдуна на северокорейский призыв о помощи. Китайские коммунисты призвали своих товарищей в Корее уходить в горы, переходить к партизанской войне, а в Китае готовить ударную армию для последующего наступления. Война, по мнению китайского руководства, переходила в стадию затяжной.
В ночь с 6 на 7 октября 1950 года срочная телеграмма с информацией об этом ушла на имя Сталина от представителя Генерального штаба Советской Армии в Северной Корее Матвеева.
Документ
"Докладываю: по имеющимся у нас данным, министр внутренних дел Пак Ир У возвратился из Пекина 5 октября 1950 года, а 6 октября 1950 года состоялось заседание политбюро Трудовой партии.
На этом заседании Пак Ир У сообщил, что он был принят Мао Цзэдуном и пятью членами Политбюро дважды: первый раз разговор шел 4 часа, во второй раз - 6 часов.
Мао Цзэдун сказал, что чем могу - помогу, но послать войска не могу. Обосновал это тем, что если Китай окажет Корее помощь, то фактически этим втянет СССР в войну.
Общеполитическая ситуация в настоящее время такому решению не сопутствует, так как развяжет третью мировую войну, кроме того, китайская армия хотя и большая, но не имеет современного вооружения, авиации и флота.
Рекомендовал корейцам продолжать борьбу на фронте и в тылу. Особо отметил важность организации партизанской войны. Сказал, что Маньчжурией Ким Ир Сен может располагать, как своей территорией.
После обсуждения создавшегося военного положения в Корее - Политбюро Трудовой партии, якобы, приняло решение - несмотря на то, что вооруженной помощи извне не будет, борьбу продолжать, отходя в горы, а в Китае готовить ударную армию для последующего наступления.
В Южной Корее создавать партизанское движение, поставив во главе руководства Ли Сын Ена. На севере, при отходе, также создавать партизанские отряды под руководством Пак Ир У.
О возвращении Пак Ир У с заседания Политбюро - нас пока не информировали.
Матвеев".
Х Х Х
Вплоть до 8 октября в позиции Китая по поводу вступления в войну в Корее превалировала осторожная точка зрения. Сталин, судя по всему, был крайне недоволен позицией китайских коммунистов. Об этом свидетельствует его телеграмма Ким Ир Сену от 8 октября 1950 года. Более того, осторожный Сталин в своем послании предстает с неожиданной стороны. Уговаривая Мао Цзэдуна помочь Ким Ир Сену войсками, И.В. Сталин совершенно спокойно говорит о возможном возникновении "большой войны", прогнозирует выгоды от этой войны для СССР и Китая. "Если война неизбежна, - пишет Сталин, - пусть она лучше будет теперь, а не через несколько лет…"
Документ
"Пхеньян, Штыкову для Ким Ир Сена
Товарищ Ким Ир Сен!
Мой ответ запоздал ввиду консультации с китайскими товарищами, которая потребовала несколько дней. 1 октября я послал запрос Мао Цзэдуну, не может ли он немедля направить в Корею, хотя бы пять-шесть китайских дивизий, под прикрытием которых корейские товарищи могли бы создать резервы. Мао Цзэдун ответил отказом, сославшись на то, что не хочет втягивать СССР в войну, что китайская армия слаба в техническом отношении, что война может вызвать недовольство в Китае. Я ответил ему следующим письмом:
"Я счел возможным обратиться к Вам с вопросом о пяти-шести китайских добровольческих дивизиях потому, что хорошо знал о ряде заявлений китайских руководящих товарищей относительно их готовности двинуть несколько армий на поддержку корейских товарищей, если противник перейдет 38-ю параллель, при этом готовность китайских товарищей послать войска в Корею я объяснял заинтересованностью Китая предотвратить опасность превращения Кореи в плацдарм для США или будущей милитаристской Японии против Китая.
Ставя перед Вами вопрос о посылке войск в Корею, причем 5-6 дивизий я считал не максимумом, а минимумом, я исходил из следующих соображений международного характера:
США, как показали корейские события, не готовы в настоящее время к большой войне;
Япония, милитаристские силы которой еще не восстановлены, не в состоянии оказать американцам военную помощь;
США будут вынуждены ввиду этого уступить в корейском вопросе Китаю, за которым стоит его союзник СССР, и согласятся на такие условия урегулирования корейского вопроса, которые были бы благоприятны для Кореи и которые не давали бы врагам возможности превратить Корею в свой плацдарм;
по тем же причинам США будут вынуждены отказаться не только от Тайваня, но отказаться также от сепаратного мира с японскими реакционерами, отказаться от восстановления японского империализма и от превращения Японии в свой плацдарм на Дальнем Востоке.
Я исходил при этом из того, что Китай не может получить этих уступок в результате пассивного выжидания, что без серьезной борьбы и без новой внушительной демонстрации своих сил Китай не получит не только всех этих уступок, но не получит даже Тайваня, который держат американцы в своих руках как плацдарм, не для Чан Каши, у которого нет шансов на успех, а для себя самих или для завтрашней милитаристической Японии.
Конечно, я считался также и с тем, что, несмотря на свою неготовность к большой войне, США все же из-за престижа может втянуться в большую войну, что будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем Пактом Взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, - не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи.
Таковы соображения и перспективы международного характера, из которых я исходил, запрашивая Вас минимум о пяти-шести дивизиях".
В ответ на это я получил от Мао 7 октября письмо, где он солидаризируется с основными положениями моего письма и заявляет, что пошлет в Корею не шесть, а девять дивизий, что он пошлет их не сейчас, а спустя некоторое время, что он просит меня принять его представителей и поговорить с ними подробно. Я, конечно, согласился принять представителей и обсудить с ними подробный план военной помощи для Кореи.
Из сказанного видно, что Вам надо крепко держаться за каждый клочок своей земли, нужно усилить сопротивление американским оккупантам в Корее и готовить резервы, используя для этого выходящие из окружения военные кадры Корейской Народной армии. Из этого видно также, что Вы совершенно правы, предлагая перевести всех обучающихся в СССР корейских товарищей на летное дело.
О дальнейших переговорах с китайскими товарищами буду информировать. 8 октября 1950 года.
Фын Си.
Прошу Вас. Товарищ Штыков, прочитать это письмо Ким Ир Сену. Он может его переписать в Вашим присутствии, но ввиду особой секретности письма не передавать его Ким Ир Сену.
Фын Си".
Х Х Х
Однако 8 октября в позиции Пекина по отношению к участию в Корейском конфликте произошел решительный перелом. Мао Цзэдун дал окончательное "добро" на военное вмешательство в Корею. Именно в этот день Председатель Народного Военно-революционного совета КНР Мао Цзэдун отдал приказ об организационном оформлении войск китайских народных добровольцев - группировки китайских войск, предназначенной для ведения военных действий в Корее.
Документ
"1. Для оказания помощи корейскому народу в его войне за освобождение, для противодействия атакам американских империалистов и их приспешников, для защиты интересов народов Кореи, Китая и всего Дальнего Востока, Армия обороны Северо-Востока переименовывается в Китайских народных добровольцев (КНД) и выдвигается немедленно в Корею. КНД должны в координации с корейскими товарищами бороться с агрессорами и добиться блистательной победы.
2. Войска Китайских народных добровольцев включают 13-ю групу армий в составе 38-й, 29-й, 40-й и 42-й армий, а также артиллерийскую группу в составе 1-й, 2-й и 8-й артиллерийских дивизий. Все выше перечисленные части и соединения должны подготовиться к немедленному развертыванию.
3. Товарищ Пэн Дэхуай назначается командующим и политкомиссаром Китайских народных добровольцев.
4. Китайские народные добровольцы будут иметь Северо-Восточный административный район в качестве своей тыловой базы. Вся деятельность по тыловой поддержке, снабжению и помощи корейских товарищей должна осуществляться командующим и политкомиссаром Северо-Восточного военного округа, который и является ответственным за эти вопросы.
5. Находясь в Корее, Китайские народные добровольцы обязаны проявлять дружеские чувства и уважение по отношению к народу, народной армии и демократическому правительству, Трудовой партии и другим демократическим партиям Кореи, равно как и в отношении товарища Ким Ир Сена, лидера корейского народа, а также строго соблюдать военную и политическую дисциплину. Это - важнейшая политическая основа, обеспечивающая выполнение военной задачи.
6. Вы должны переносить все возможные и неизбежные трудности и быть готовыми преодолевать их с величайшим энтузиазмом, мужеством, тщательностью и стойкостью. В настоящее время международная и внутриполитическая ситуация благоприятствует нам, а не агрессору. Если вы, товарищи, будете твердыми и смелыми, проявите все свои лучшие качества с единстве с народом, в борьбе против агрессора, конечная победа будет за нами.
Мао Цзэдун,
Председатель Китайского Народного Военно-революционного совета".
Х Х Х
Во второй половине дня 8 октября представитель Генерального штаба Советской Армии в Корее срочно донес в Москву об изменении китайской позиции по поводу вступления в войну.
Документ
"Докладываю:
8 октября 1950 г. по местному времени Ким Ир Сен пригласил меня и Штыкова для беседы.
Во время беседы Ким Ир Сен сказал, что в 6 часов 8 октября 1950 г. к нему пришел посол друзей и передал полученную шифровку, в которой было, якобы, коротко сказано:
1. Друзья дают войска, но сколько - не указано.
2. Прислать в Мукден представителя от Ким Ир Сена для разрешения вопросов, связанных с решением друзей.
3. Дать обстановку на фронте и районы сосредоточения войск друзей.
Командующим будет Пэн Дэхуай.
Ким Ир Сен срочно посылает в Мукден для решения указанных вопросов Пак Ир У. Последний будет в Мукдене утром 10 октября 1950 г.
Ким Ир Сен полагает, что друзья дадут не менее 12 единиц.
Исходя из этого, решено просить друзей три единицы из района Ганхуа - Цзинань комбинированным маршем направить в район Гензан - Канко.
Три единицы - в район Ансю. Задача их - прикрыть в этих районах побережье от морских десантов.
Шесть единиц иметь в кулаке, сосредоточив их, пока что, в районе северо-восточнее Ансю. Последующее их использование - в зависимости от обстановки, к моменту окончания их сосредоточения.
Определить сроки сосредоточения пока трудно, но можно предполагать, что в районе Ансю соберутся в течение 7-10 дней. В районе Гензан - Канко - не ранее 12 дней.
В связи с этим не будет ли целесообразным для обеспечения организованного ввода в ой войск друзей мне с моей группой выехать в Аньдун для оказания друзьям помощи.
Связь с Москвой могут обеспечить в Аньдуне по "БОДО".
Матвеев".
Х Х Х
Однако и после принципиального решения вступить в войну в Корее, Мао Цзэдун не был уверен в правильности принятого курса. Свою лепту в беспокойства Мао Цзэдуна внес и Сталин. 10 октября советская сторона через свое посольство в Пекине информировало китайское руководство о невозможности послать советскую авиацию в Корею для прикрытия с воздуха действий китайских наземных войск, как о том ранее было договорено. Советская сторона мотивировала свою позицию тем, что она не успела хорошо подготовиться.
Узнав о советском решении, Мао Цзэдун изменился в лице, закурил и минут десять, раздумывая, ходил по кабинету. Наконец, обратившись к принесшему эту новость премьеру Госсовета Чжоу Эньлаю, Мао с горечью произнес: "Вот видишь, советская сторона медлила с ответом и лишь дождавшись, когда мы отдали приказ, соизволила уведомить нас. А у нас уже и нет возможности взять свои слова обратно. Надо вновь анализировать… Боюсь, что тебе придется поехать в Москву" .
Чжоу Эньлай вылетел в Москву для консультаций со Сталиным.
Первая встреча китайского эмиссара со Сталиным не дала никаких положительных для китайцев результатов. Советский лидер категорически стоял на своем - советская авиация была не готова к вступлению в войну. Чжоу Эньлай от лица китайской стороны, в свою очередь, не считал возможным оказать военную помощь Северной Корее.
Сталин вынужден был 12 октября информировать Ким Ир Сена: "Китайцы вновь отказались послать войска. В этой связи Вы должны эвакуироваться из Северной Кореи и отвести корейские войска на север" .
Время шло, переговоры в Москве не продвигались. Информацию о ходе переговоров Чжоу Эньлай немедленно передавал в Пекин, Мао Цзэдуну. Китайский лидер не спал трое суток, размышляя о происходящих событиях: "Сталин, Сталин, социалистические страны смотрят на тебя, ждут своей помощи, а ты не посылаешь свои ВВС… А если Китай отложит ввод войск - что скажет Ким Ир Сен? Мы ведь связаны кровными интересами, как же можно спокойно смотреть на то, как гибнут люди и не пытаться спасти их?"
Мао Цзэдун выкурил последнюю сигарету и сделал волевой выбор - Китай поддержит Северную Корею! В Москву на имя Чжоу Эньлая ушла шифротелеграмма: "Мы считаем, что необходимо вступить в войну. Мы обязаны вступить в вйону. Вступить в войну для нас выгодно. Не вступив в войну - можем многое потерять" .
В итоге московских консультаций Пекин склонился к окончательной необходимости проведения активных действий. Об этом советский посол в Китае Рощин донес Сталину 13 октября 1950 года шифртелеграммой:
Документ
"Мао Цзэдун сообщил мне, что ЦК КПК снова обсудил корейский вопроси решил предоставить военную помощь корейским товарищам, несмотря на недостаточную оснащенность китайских войск.
Мао Цзэдун продолжил:
Наши руководящие товарищи считают, что если американцы выйдут на границу Китая, то Корея для нас останется темным пятном, и северо-восток будет находиться под постоянной угрозой.
Прошлые колебания наших товарищей были потому, что им были не ясны вопросы международной обстановки, вопросы помощи вооружением со стороны СССР, вопрос прикрытия с воздуха. В настоящее время все эти вопросы ясны.
Мао Цзэдун указал, что сейчас послать китайские войска в Корею выгодно. Не посылать войска китайцы не имеют права.
Пока первый эшелон в составе десяти дивизий хотя и слаб в вооружении, однако он сможет драться с лисынмановскими частями. За это время китайские товарищи должны будут усиленно готовить второй эшелон.
Главное, что нам необходимо, говорит Мао Цзэдун - это авиация, которая должна прикрыть нас. Ее прибытие мы надеемся получить побыстрее и никак не позже двух месяцев.
Далее товарищ Мао Цзэдун указал, что за поставляемое вооружение правительство КНР платить в настоящее время наличными деньгами не может. Они надеются получить это в кредит.
Таким образом, бюджет 1951 г. будет не тронутым и им легко будет объяснить это демократам.
В заключение Мао Цзэдун заявил, что руководящие товарищи ЦК КПК считают, что китайцы должны помочь корейским товарищам в их трудной борьбе, для чего Чжоу Эньлай должен вновь обсудить вопрос с товарищем Филипповым.
Чжоу Эньлаю посылаются новые инструкции.
Рощин".
Х Х Х
Чжоу Эньлай немедленно прибыл к Сталину. "Разве сегодня утром мы не попрощались с Вами?" - удивился советский лидер. Чжоу без лишних церемоний решительно проинформировал: "Мао Цзэдун и Политбюро только что прислали телеграмму. Наш ЦК принял решение: немедленно двинуть войска в Корею!"
Сталин погрузился в молчаливое размышление. "Как же он не понимает, - думал Чжоу Эньлай, - что стоит за этим решением. Ведь китайский народ идет на огромные лишения и заплатит человеческими жертвами!"
"Все-таки китайские товарищи хороши, все-таки хороши", - наконец промолвил Сталин, как бы обращаясь к Чжоу Эньлаю и в то же время как бы разговаривая сам с собой . Он пообещал ускорить поставки Китаю вооружения для 20 новых пехотных дивизий и в перспективе - советское авиационное прикрытие китайских и северокорейских военных акций.
14 октября из Москвы на имя советского посла за подписью Сталина ушла телеграмма:
Документ
"Пхеньян - Совпослу.
Передать Ким Ир Сену следующее:
"После колебаний и ряда временных решений китайские товарищи наконец приняли окончательное решение об оказании Корее помощи войсками.
Я рад, что принято наконец окончательное и благоприятное для Кореи решение.
В связи с этим рекомендации известного Вам совещания китайских советских руководящих товарищей нужно считать отмененными. Конкретные вопросы, связанные с выступлением китайских войск, придется Вам решать совместно с китайскими товарищами.
Необходимая техника для китайских войск будет поставлена из СССР.
Желаю Вам успехов.
Фын Си".
Х Х Х
Американская сторона практически ничего не знала о происходившем между Сталиным, Ким Ир Сеном и Мао Цзэдуном обмене мнениями. Честно говоря, американское военное командование особенно и не интересовалось всеми перипетиями взаимоотношений в стане противника. 1 октября 1950 года южнокорейские войска на некоторых участках фронта перешли линию 38-й параллели, вступив на территорию Северной Кореи. 7 октября эту линию пересекли и американские сухопутные войска.
Командование американских войск пребывало в эйфории. 15 октября генерал Макартур встретился на острове Уэйк с президентом Трумэном для обсуждения "финальной стадии" войны в Корее. Военно-политическое руководство США явно недооценило силы и намерения Китая. Вероятность китайского военного вторжения была оценена как "низкая", однако в любом случае такое вторжение, по мнению американских военных экспертов, не должно было иметь катастрофических последствий. Макартур расчитывал закончить военные действия к Дню благодарения, который в 1950 году приходился на 23 ноября.
Однако эти американские оценки были слишком далеки от реальности.
В первой половине октября 1950 года в Северо-Восточном военном округе и в войсках Китайских народных добровольцев прошел целый ряд совещаний высшего и среднего командного состава. Руководил работой этих совещаний сам Пэн Дэхуай, он же выступал и с докладами, в которых анализировал сложившуюся в Корее ситуацию и ставил задачи подчиненным войскам. Китайский военачальник сформулировал стратегию Китайских народных добровольцев в грядущих военных действиях.
Пэн Дэхуай отмечал, что "задачей КНД является активная помощь корейскому народу в отпоре агрессии, создание базы для революции, создание плацдарма, с которого мы могли бы использовать каждую возможность для разгрома противника". В связи с техническим превосходством противника и узкой полосой действий войск, определяемой размерами Корейского полуострова, решительная маневренная война, вести которую китайские войска привыкли на китайском ТВД, по оценкам китайского военного руководства, была мало пригодна. Перед Китайскими народными добровольцами ставилась задача вести комбинированную - позиционную и маневренную - войну. Пэн Дэхуай сформулировал эту стратегию следующим образом: "Если противник наступает, мы его атакуем и останавливаем его продвижение. Когда мы найдем его слабые места, мы перейдем в наступление. Мы прорвемся в его тыл и полностью его уничтожим. Наша задача - оборона территории, но еще более важным является уничтожение живой силы противника". Китайский военачальник призвал "народных добровольцев" быть тактически гибкими. Занимаемые позиции, по его словам, не должны быть защищаемы до самого конца, ибо сама задача не была чисто оборонительной. В идеале главная цель боевых действий китайцам виделась в уничтожении противника и одновременном удержании своих позиций .
Уже вечером 13 октября передовые отряды дивизий первого эшелона войск Китайских народных добровольцев переправились через пограничную реку Ялуцзян.
Неожиданно 16 октября командование китайских народных добровольцев получило приказ задержать дальнейший ввод войск в Корею. Мао Цзэдун телеграммой вызвал в Пекин Пэн Дэхуая и Гао Гана, приказав отсрочить ввод войск как минимум до 19 октября. Возвращение Чжоу Эньлая из Москвы ожидалось 18 октября - после этого китайское руководство и намеревалось окончательно определиться в сроках и выделяемых силах.
Командование китайских войск встретило это решение с одобрением. 17 октября прибывший в Пекин Пэн Дэхуай получил телеграмму от командования 13-й группы армий Дэн Хуа и Хун Сюэчжи, которые отмечали, что без воздушного прикрытия и зенитных орудий войскам будет крайне тяжело удерживать свои позиции в условиях непрестанных американских воздушных рейдов. Они предлагали отложить вторжение в Корею до весны следующего года .
Пэн Дэхуай сразу же доложил соображения и доводы своих подчиненных Мао Цзэдуну, однако тот был непреклонен. Более ждать нельзя - таково было решение китайского вождя.
Ночью 19 октября 1950 года, в тот самый день, когда американские войска заняли Пхеньян, основные силы китайских войск начали переправу через Ялуцзян.
Командующий войсками Китайских народных добровольцев Пэн Дэхуай информировал Ким Ир Сена, что у него 12 дивизий, сведенных в четыре армии, а также три артиллерийские дивизии. Общая численность войск - 260 тысяч человек. Во втором эшелоне - две армии, численностью 80 тысяч человек. По планам, с вводом в Корею второго и третьего эшелонов общая численность китайских войск должна была достичь 600 тысяч человек.
Ввод китайских объединений и соединений осуществлялся с трех направлений. 40-я армия, основные силы 39-й армии и 1-я артиллерийская дивизия составили одну группировку, которая форсировала реку Амнокган (Ялуцзян) из района Аньдуна. 117-я дивизия 39-й армии, 2-я артиллерийская дивизия с зенитно-артиллерийский полк выдвинулись из района устья реки Чандзинган. Третья группировка в составе 38-й и 42-й армий, 8-й артиллерийской дивизии форсировали Амнокган и вошла на территорию Кореи из района Цзиань.
Китайская операция по вводу войск в Корею и сосредоточению в намеченных районах завершилась полным успехом. Американская разведка вплоть до 25 октября не знала о перемещении огромной группировки китайских войск в глубь территории Северной Кореи. В тот день на западном участке фронта 118-я китайская дивизия 40-й армии атаковала 6-ю южнокорейскую пехотную дивизию, которая понесла большие потери.
Первое боевое столкновение китайцев с американскими войсками имело место 2 ноября 1950 года, когда 8-й полк 1-й кавалерийской дивизии армии США вступил в бой с авангардом 39-й армии китайцев в районе Унсана.
Введя свои войска в Корею, китайское руководство обратило особое внимание на политическую и идеологическую работу в своих войсках и среди населения Китая в целом. 29 октября 1950 года в связи с этим ЦК КПК издал даже специальную директиву о ведении пропаганды.
В соответствии с требованиями директивы, все члены коммунистической партии и население страны призывались правильно оценивать сложившуюся обстановку: "Важно не только само вступление в войну, мы определенно можем победить американский империализм, потому что США - это бумажный тигр. Несмотря на то, что США экономически превосходят нас и лучше вооружены, их глобальной агрессии противостоят народы всего мира, они изолированы. В военной сфере у них есть слабые места: их фронт слишком протяженен, их тыл находится слишком далеко, численность их войск недостаточна, а моральное состояние личного состава низкое. Их союзники, такие как Великобритания и Франция, более не обладают силой, а Япония и Западная Германия еще не перевооружились. США более не являются единственной державой, обладающей атомным оружием, да и само атомное оружие не является решающим фактором в достижении победы. Конечная победа принадлежит китайскому и корейскому народам" .
С вхождением в войну в Корее китайских войск сама война перешла в новую стадию. Это событие во многом предопределило исход этого первого крупномасштабного военного столкновения эпохи "холодной войны".
|
