http://www.mk.ru/social/article/2013/09/04/910128-zhenschina-vyikupavshaya-russkih-soldat-u-basaeva-i-radueva-zhivet-v-nischete.html 
Ей грозят долговой ямой, а правительство отказывается признавать свой долг перед обычной россиянкой
Чеченская война давно закончилась, но государство все еще не рассчиталось по старым долгам. Один из них (скорее даже моральный, чем материальный) — перед людьми, которые попали в плен к боевикам. Второй — перед теми, кто сам вступал в переговоры с террористами и за собственные деньги выкупал у них пленников.
55-летняя Зоя Казиханова в годы чеченской войны буквально вымолила-выплакала у боевиков пятерых русских солдат. Ради их свободы набрала долгов, за которые так и не смогла рассчитаться. На ее мольбы о помощи власти сегодня почти не реагируют. Одни требуют расписку от Шамиля Басаева, другие — чеки от Салмана Радуева... С жалобами на бездушие российских властей женщина дошла до Страсбургского суда. Что случилось в действительности с этой Зоей Казихановой и спасенными солдатами — в расследовании спецкора «МК».
Зоя Казиханова
Киднеппинг для Салмана Радуева
1 октября 1996 года. Город Хасавюрт. Жительница Дагестана Зоя Казиханова ждет автобус, чтобы добраться до дома. На руках — малыш, которому нет и двух лет от роду. Мальчишку женщина держит крепко, как только умеет держать мать, пережившая трагедию (первый ребенок Казихановой умер). Внезапно — как черт из табакерки, перед Зоей вырастает здоровенный чеченец, хватает малыша и бросает в подъехавшую машину. Та — по газам! И только облако пыли на дороге... Все это заняло несколько секунд.
— Этот мужчина еще крикнул мне: если сообщу куда-либо, то сына больше не увижу никогда, — вспоминает Казиханова. — А если хочу его вернуть, то необходимо заплатить сто тысяч долларов. И что 6 октября в 10 часов с деньгами я должна прибыть на это же место.
В шоковом состоянии Зоя едва дождалась назначенного дня. Деньги собрала быстро — 52 тысячи у нее было собственных (получила после продажи квартиры и развода с мужем), 40 тысяч дали родители (откладывали на свои похороны), остальные — друзья. Казиханова долго думала, почему ребенка украли именно у нее? Может, по наводке? И тут же сама себе говорила: вряд ли. Она никогда больших денег не имела, долгое время работала в отделе кадров НИИ измерительной техники. В те годы киднеппинг был обычным делом. Например, вскоре после случая с Казихановой украли ребенка у министра финансов Дагестана...
В назначенное время Зоя прибыла с деньгами на место. Подъехала машина с тремя мужчинами, в одном из которых она узнала похитителя. Посадили в салон и увезли в Грозный.
— Меня отвели в помещение бывшего магазина «Алмаз», где была штаб-квартира Салмана Радуева, — рассказывает женщина. — И там было еще что-то вроде столовой. Кругом боевики... Я часов пять там среди них провела. Помню, был там очень мерзкого вида украинец, который всеми командовал, был жалкий-жалкий парень-дагестанец, который из армии сбежал и боялся возвращаться...
Потом меня отвели в кабинет Радуева, посадили на черный кожаный диван. Сначала зашел Паша — его двоюродный брат. Я стала деньги ему совать и умолять ребенка вернуть. А через несколько минут сам Радуев пришел — в черных очках, почему-то весь в медалях-орденах был. Он хоть и поздоровался со мной за руку, но веяло от него каким-то диким холодом. У меня мурашки по коже пошли. Видела я и жену Радуева, которая держала на руках своего мальчика. Так надменно на меня посмотрела и сказала: «А почему эта стоит, не работает? Пусть полы моет!» Я ответила, что приехала сюда не за этим. Вскоре русскоговорящая женщина привела моего ребенка. Я бросилась к нему — слава Богу, здоровый, ни одной царапины!
В этой столовой я увидела металлические клетки, похожие на те, где животных держат. Низкие, в полный рост встать нельзя. Там сидели двое русских солдат. Мальчишки еще, будто только вчера со школьной скамьи. Худые (солдатская форма на них болталась), жалкие, напуганные. Они поняли, зачем я приехала. Один взмолился: «Помогите нам!». Я попросила у повара разрешения подойти к ним ближе, хотела спросить, откуда они, телефон или адрес родителей, чтобы связаться. Только я стала говорить с ребятами, как вернулся вооруженный человек. Он сказал: «Если в течение 20 минут с территории Грозного не исчезнешь, сама с ребенком будешь в клетке сидеть». Я испугалась, схватила сына и уехала домой. Там я сразу пошла в местное управление ФСБ, рассказала обо всем. Просила солдат вызволить. Но мне ответили, что в Чечне нет закона, и они не могут ничем помочь. Была я в полиции, в администрации. Все отказывались помочь, говорили, чтоб я забыла про этих двух русских. Но как?! Вот стоят перед глазами и все! Ни спать, ни есть не могла. Похудела сильно. И тогда я решила, что сама поеду в Грозный. Я не боялась почему-то. Слышала, что женщинам не так опасно.
В первый раз на прием к Шамилю Басаеву (который тогда временно исполнял обязанности президента самопровозглашенной чеченской республики Ичкерии) Зоя не попала. Была аж 144-й в очереди. Во второй раз ей случайно повезло — познакомилась с зам. начальника личной охраны полевого командира, и тот провел ее в числе первых.
— Когда Басаев узнал, что я сама кумычка по национальности, живу в Махачкале, удивился: «Зачем вам русские солдаты?». Я ему в ответ: «Не могу больше, с ума схожу. Кажется, что слышу, как они за занавеской в моем доме стонут и зовут меня».
Мне и родственники так говорили — что ты с ума сходишь, зачем они тебе? Я объясняла, если бы вы их сами увидели, то так же поступили. Этих ребят нельзя было оставлять там. Басаев сказал, что Радуев просто так их не отдаст. Но обещал поговорить с ним. Через несколько дней мне сообщили, что Радуев отдаст этих двоих и еще троих русских солдат, которые тоже сидели в тех клетках, за 100 тысяч долларов. Я тогда так обрадовалась! За одного моего ребенка ведь столько взяли, а тут пятеро! Денег у меня не было, пришлось взять в долг у соседа.
Я тогда не думала, как буду отдавать. 16 апреля 1997 года приехала с деньгами к Басаеву. Ему самому в благодарность за то, что вел переговоры, купила в подарок серебряную ручку. С пакетом к Шамилю не пустили, в приемной забрали. Басаев при мне начал писать письмо Магомеду Толбоеву, который в то время был секретарем совета безопасности Республики Дагестан. Басаев сказал, что по этому письму мне деньги правительство вернет. В письме не была указана сумма, и вообще самого слова «выкуп» не было — просто написано, что солдаты будут освобождены на моих условиях. Басаев назначил время и место передачи солдат — 17 апреля до 14.00 на Герзельском мосту. Добавил, что если солдат не приведут, то деньги вернет лично.
Казимханова с заветным письмом отправилось в Махачкалу. Передала Толбоеву, тот, по ее словам, обрадовался, посадил ее в машину, и они вместе отправились за солдатами. Кстати, водитель Толбоева узнал ее — учились в одной школе. По дороге по рации с ним вышла на связь диктор Центрального дагестанского телевидения по имени Анастасия. Договорилась с Толбоевым и выслала вслед за ним съемочную бригаду. Потом журналисты так подали — дескать, благодаря усилиям правительства удалось в очередной раз освободить русских солдат. И ни словечка про Казиханову...
Передача пленных прошла как по нотам. Толбоев уехал вместе с ними. Зою не взяли — места в машине не было. Военные на КПП остановили попутку, на которой она и вернулась домой.
«Сама виновата. Кто ее просил?!»
Помня о словах Басаева, что деньги ей могут вернуть, Казиханова сразу обратилась к местным властям. Но скромно попросила дать беспроцентный кредит, чтобы погасить долг, который взяла на выкуп солдат. Ответом ей было полнейшее молчание. Тогда она решила — выплачу все сама потихонечку. Пошла торговать на рынок, потому что там больше платили. А потом женщина тяжело заболела, деньги отдавать было совсем нечем. Немного спас родительский дом — она его продала за 20 тысяч долларов. От безысходности перезанимала у всех подряд, под бешеные проценты (обычно 10% в месяц). Запуталась в долгах, как в смертоносной паутине. Кредиторы начали нашествие, избивали, угрожали...
Зоя их не винит. Говорит: «Они свое требуют, это их право. Брала, значит, должна отдать, остальное не волнует. Я уже на мошенницу стала похожа — у одних беру, другим отдаю, скрываюсь. Стыдно в глаза глядеть людям». Все инстанции в Дагестане, куда она обращалась, просто отфутболивали ее. В глаза ей говорили: «Это же твоя личная инициатива была — выкупать солдат. Кто вообще просил тебя влезать во все это?» В некоторых кабинетах в укор ставили даже сумму — дескать, да за 100 тысяч долларов они сами бы могли выкупить не пять, а 100 солдат.
Единственный человек, который за все это время ей помог, — высокопоставленный чиновник из правительства Махачкалы. Она и на прием к нему идти не хотела, поскольку отчаялась совсем, думала, что снова для галочки ее выслушают и ни с чем отправят. А он прослезился даже, велел купить ее сыну одежду, дал семье квартиру в городе. Тогда это спасло жизнь всей семье — продали жилье за 820 тысяч и отдали кредитору, который грозился убить.
Когда было совсем тяжко, Казиханова на последние деньги покупала билет до Москвы. Писала в Правительство РФ, в Минобороны РФ, в Военную прокуратуру, в Прокуратуру РФ, Госдуму, в Совет Федерации, в Министерство иностранных дел РФ, Министерство финансов и Центробанк, ФСБ РФ... Больше 800 обращений... Из Центробанка отвечали, что предоставление ей кредита с учетом ее финансового положения противоречит законодательству. В военных ведомствах говорили, что для оказания ей финансовой помощи нужны расписки от... Шамиля Басаева и чеки от Салмана Радуева. И тот, и другой мертвы давно, да и, кроме письма, не было никаких документов. Поскольку Казиханова не унималась, ее делом и личностью (вторым даже больше) занялась полиция.
— Нам пришел запрос из Управления делами Президента РФ, — говорит старший оперуполномоченный УВД СВАО Москвы Дмитрий Трошин (когда Зоя приезжала в Москву, регистрировалась у знакомых на северо-востоке столицы). — Просили провести проверку. Мы выяснили, что на учете в психдиспансере она не состоит. Но и документов, которые бы подтверждали истинность ее слов, нет. Так мы и ответили в УДП. Они говорят — выходит, она обманывает? Но и это мы не можем заявить. Нам ведь никто командировку в Чечню для проведения полноценного расследовании не давал. К тому же власти официально до сих пор не признают, что в то время на этой территории были боевые действия (считается, что это было просто усиление режима). Значит, сложно доказать, что в плену вообще были люди. А нужно выяснить не только сам факт, то и обстоятельства.
Помощник военного комиссара Республики Дагестан генерал-лейтенант Магомед Тинамагомедов пытался получить информацию об освобожденных 17 апреля 1997 года солдатах. Генерал связывался с Толбоевым и потом подготовил документ: «17 апреля 1997-го в 9 утра гражданка Казиханова принесла письмо от Басаева, где было указано, что солдаты будут освобождены на ее условиях. Факт получения письма Толбоев подтверждает. Но заявляет, что документы и письмо пропали у него из сейфа при захвате Дома Правительства в Махачкале в мае 1998 года».
Я связалась с вице-президентом Фонда Героев СССР и России, заслуженным летчиком-испытателем Магомедом Толбоевым.
— Знаете ли вы Зою Казиханову?
— Знаю. Она недавно приходила ко мне с представителями постпреда Республики Дагестан, рассказывала про свое бедственное положение.
— Вы действительно ездили с ней в одной машине?
— Столько лет прошло, я уже не могу ничего сказать по поводу обстоятельств...
— Как же так? Это же не рядовое событие, неужели оно начисто стерлось у вас из памяти?
— Времена тяжелые были. Многих тогда солдат мы обменивали, освобождали...
— Допустим. Но вы хотя бы можете подтвердить, что она платила выкуп за солдат?
— Лично я не видел, как она деньги платила. Может, все совсем по-другому было.
— То есть?
— Может, когда она сына выкупила, боевики ее пожалели (все-таки собрала такую сумму большую). Вот и сказали — забирай бесплатно солдат, а потом правительство тебе за них деньги даст.
Версия, что боевики солдат отдали ей бесплатно в качестве компенсации, в принципе кажется правдоподобной. Даже некоторые ее кредиторы уверяли, что деньги она занимала не на солдат, а на сына. Сверяем даты: сына она выкупала в 1996-м, а солдат в 1997-м. Значит, все-таки на солдат... Я разыскала соседа, у которого Казиханова изначально взяла всю сумму на выкуп.
— Я дал ей тогда денег, потому что дружил с ее родителями, — говорит Магомед Халидов. — Я не знаю, на выкуп сына или солдат. Но у меня в тетрадке записано точно, когда это было — 15 апреля 1997 года. И я сам на своей машине подвозил ее на следующий день до Хасавюрта. Она была уверена, что деньги ей вернут. А они не вернули. И потом отдавала мне частями. Отдавала и снова занимала. До сих пор должна. У меня жена два года назад умерла, и мне похоронить ее было не на что, а я ведь всегда был почти что богатым человеком. Я бы Казиханову своими руками убил, если бы не закон. Как так — не отдавать? Я военный строитель, всю жизнь привык людям верить. Хотя ее, дуру, жалко. Если б вы видели, как они с сыном живут. Собаки лучше живут.
Недавно однокурсники сына Казихановой Марата (учится в махачкалинском Институте востоковедения) написали письмо полномочному представителю Президента РФ: «Просим решить вопросы Марата и его мамы. Если вы останетесь равнодушны к нашей просьбе, то мы не знаем, зачем мы все нужны государству».
…Это не просто история о матери, которая выкупала русских солдат из плена. Эта история — эхо той чеченской войны, за которую власти не хотят брать ответственность до сих пор. При желании можно было ведь провести тщательное расследование и восстановить события тех дней хоть поминутно. Думаю, это не стали делать по двум причинам. Во-первых, неохота властям вспоминать те жуткие события. Ну а во-вторых… «Кто ее просил выкупать солдат? Сама виновата».
Комментарий постоянного представителя РД при Президенте РФ Александра ЕРМОШКИНА:
— Зоя Казиханова обратилась в постпредство РД за помощью. Я лично неоднократно встречался с ней, ее историю обсуждали и члены Общественного совета при постпредстве. История очень непростая: каких-то вещественных доказательств не сохранилось. И это вполне объяснимо. Но должны остаться воспоминания людей, которые могут подтвердить подлинность слов Зои. Думаю, что без широкой огласки ей будет сложно помочь.
Комментарий председателя президиума Общероссийской общественной организации «Офицеры России» Антона ЦВЕТКОВА:
— Несомненно одно — это героическая женщина, которая много чего пережила. И если факт выкупа солдат кем-то и ставится под сомнение, то факт похищения у нее ребенка и то, что она выкупила его из рук боевиков, — нет. Государство вкладывает баснословные деньги в восстановление Чеченской Республики, помогает людям, которые лишились крова из-за стихийных бедствий, а почему брошена в беде женщина, сына которой оно в свое время не защитило? Сегодня обстановка в Дагестане сложная и где гарантия, что ее сына в очередной раз не похитят, уже из-за этих долгов? Наша организация берет данное дело на контроль и сделает все возможное для поиска этих солдат. Будем добиваться от правительства Дагестана оказания ей всесторонней помощи. И не надо говорить, что нет механизмов юридических — их полно. В конце концов могут дать субсидию на открытие малого бизнеса.
Редакция и лично автор просит откликнуться освобожденных 17 апреля 1997 года из плена Радуева солдат и также всех, кто был свидетелем тех событий. mknews@mk.ru.
материал: Ева Меркачева
газетная рубрика: АНАТОМИЯ ЖИЗНИ