http://aquilaaquilonis.livejournal.com/523074.html
aquilaaquilonis - окт. 10, 2014
К сожалению, до сих пор почти не разработанной темой евразийской идеологии остаётся монгольско-германский симбиоз, сложившийся в течение столетнего гуннского ига над германцами (370-е – 450-е гг.) и имевший огромные культурные и политические последствия.
Эфемерная готская «империя Германариха» в Северном Причерноморье, как известно, развалилась подобно карточному домику под натиском гуннов, вторгшихся в Европу из глубин Азии ок. 370 г. Сам Германарих покончил с собой, не видя возможности сопротивляться могущественным воителям с востока. Большинство его германских подданных признало над собою власть монгольских господ, меньшинство в ужасе бежало на запад (в числе последних были вестготы, добежавшие до Испании, где их в конечном счёте ждали завоевание арабами и исламизация). В числе германцев, вошедших в состав Гуннской орды, оказались остготы, гепиды, герулы, свевы, руги, скиры, тюринги, бавары, аламанны и множество более мелких германских племён.
Гуннские воины с готом на евразийской скрепе
Германцы влились в состав гуннских туменов и отправились с ними на завоевание Европы. Важнейшим эпизодом гуннско-готского боевого братства стала битва на Каталаунских полях в 451 г., в которой не менее половины гуннского войска составляли германцы. Готами в этой битве, едва не положившей конец одряхлевшей Западной Римской империи, командовали конунги Теодемир (отец будущего Теодориха Великого), Валамир и Видимер.
Центр Гуннской орды и её германские улусы
Политическое господство гуннов над готами и прочими германцами неизбежно вело в том числе и к культурному влиянию. Именно в столетие гуннского ига в культуру германцев вошло монгольское горловое пение («немецкий йодль»), блюда из сырого мяса и многое другое. Естественно, и в физическом плане Гуннская орда представляла собой идеальный евразийский плавильный котёл, где представители европейских и азиатских народов смешивались от самых низов до самых верхов. Великой честью для германских конунгов было взять себе в жёны смуглую скуластую дочь знатного гунна.
Лучшим продуктом этого евразийского плавильного котла стал самый знаменитый из гуннских правителей – Аттила. О том пиетете, с которым к нему относились его германские подданные, свидетельствует сообщение готского историка Иордана, писавшего через столетие после смерти Аттилы: «Был он мужем, рождённым на свет для потрясения народов, ужасом всех стран, который, неведомо по какому жребию, наводил на всё трепет, широко известный повсюду страшным о нём представлением. Он был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесённое свое могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силён здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился».
Готы боготворили своего гуннского кагана и называли его не иначе как каганом-батюшкой, под каким именем он и вошёл в историю (attila – готск. «батюшка»). Апофеозом гуннско-германского симбиоза стала знаменитая женитьба Аттилы на знатной готской девушке Ильдико. Монгольский батыр (Иордан: «низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутый сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом [кожи]»), оплодотворяющий белокурую и голубоглазую германскую женщину, разве это не лучшее выражение евразийской мечты? Брак Аттилы и Ильдико, Монголии и Германии, – вот та картина, которая должна неизменно напоминаться клеветникам, сочиняющим измышления об исторической предрасположенности к расизму, якобы свойственной германцам!
Готская красавица из Австрии
Реконструкция готской княгини гуннского времени с деформированным по гуннскому обычаю черепом
Гуннская империя распалась к концу 450-х гг., но сложившиеся в ней евразийские духовные скрепы не погибли. Аттила навсегда остался в эпической памяти германцев как образ идеального государя. В течение многих последующих столетий германские акыны воспевали блестящий двор могучего гуннского «короля Этцеля», к которому съезжались лучшие германские джигиты, чтобы поучаствовать в евразийских курултаях и проявить свою степную удаль. Во всех попытках имперского строительства германцев сквозь искусственные претензии на наследие от Рима всегда прослеживалась гуннская основа.
В начале ХХ века прусский император Вильгельм II призывал своих солдат следовать примеру гуннов, некогда ужасавших мир своей беспощадностью. Но не угрофиннам Пруссии, а плосколицым выходцам из бывшего Баварского улуса Великой Гуннской Империи удалось в годы Второй мировой войны потрясти Европу так, как когда-то порясали её их предки на Каталаунских полях.
|
