http://svpressa.ru/war21/article/150591/
14 июня 18:12
Оголив афгано-таджикскую границу, Россия усилила дислоцированные вблизи столицы подразделения 201-ой базы
Антон Мардасов
Около 100 новых бронетранспортеров и танков поступили в подразделения 201-й военной базы, дислоцированной в Таджикистане. Об этом 14 июня сообщил помощник командующего войсками Центрального военного округа (ЦВО) полковник Ярослав Рощупкин.
— В рамках планового перевооружения в 201-ю военную базу поступили по госзаказу около 100 единиц новой техники — большая часть это бронетранспортеры БТР-82А, а также более десятка танков Т-72Б1. Точные цифры не раскрываются. Новую технику отличают повышенная огневая мощь, защищенность экипажей и новые системы связи, — отметил Рощупкин.
Технику в Таджикистан доставили железнодорожными эшелонами, которые преодолели более 6 тыс. км. Экипажи боевых машин заблаговременно прошли переподготовку на территории России, кроме того, дополнительное обучение организовано на полигоне Самбули в Таджикистане.
Военослужащие 201-й военной базы России в Таджикистане (Фото: Нозим Каландаров/ТАСС)
Колесные бронетранспортеры БТР-82А (Фото: Сергей Суворов, пресс-служба ООО ВПК/ТАСС)
— Обратными эшелонами с территории республики в Россию вывезено такое же количество образцов техники более ранних модификаций, — добавил Рощупкин.
С одной стороны, в этой новости нет ничего необычного: Минобороны РФ планово меняет технику на более современную, оснащая ею подразделения 201-я военной базы, дислоцированные в гарнизонах Душанбе и Курган-Тюбе. С другой стороны, если встроить эту новость в общий контекст мероприятий нашего военного ведомства в Таджикистане, складывается впечатление, что российское руководство, особо не афишируя, готовится к негативному сценарию развития ситуации в Таджикистане, причем не связанную с прорывом банд с территории Афганистана.
Напомним, что 15 декабря полковник Ярослав Рощупкин сообщил, что Минобороны РФ перебросило в военный городок в Душанбе мотострелковый полк, входящий в состав 201-й базы. Речь идет о 149-ом полке, выведенном в полном составе из Куляба. Военный городок, в котором размещались российские военные был передан в ведение органов власти Таджикистана. Напомним, 201-я военная база (ранее — 201-я мотострелковая дивизия) насчитывает около 7,5 тыс. военнослужащих и организационно, как и стандартная дивизия, состоит из трех полков: 191-го в Курган-Тюбе (примерно в 50 км от границы с Афганистаном), 149-го, о котором как раз идет речь, и 92-го, расположенного в самом Душанбе.
В Минобороны тогда подчеркнули, что 149-ый полк отведен подальше от таджикско-афганской границы не для отдыха, а «в интересах повышения боеготовности и наращивания боевого потенциала соединения». Но данное решение сразу же вызвало вопросы, поскольку, по словам экспертов, переброска подкрепления из Душанбе в Куляб займет 3−4 часа (без техники), в то время, как при возможном прорыве таджикско-афганской границы боевики могут добраться из Афганистана до Куляба за один час.
Конечно, можно предположить, что военный городок в Кулябе вдруг зачем-то понадобился кому-то из таджикской верхушки: в свое время президент Эмомали Рахмон перенес штаб 201-й военной дивизии из центра Душанбе на окраину, а на этом месте построил президентский дворец. Но что если передислокация части — совместное решение таджикского и российского руководства? И оснащение новой бронетехникой соединения (не исключено, что в форсированных темпах) далеко не случайно?
Заметим, что в Душанбе и так хватало частей и подразделений (уже упомянутый 92-й мотострелковый полк, 783-й отдельный разведывательный батальон и т. д.), а на границе с Афганистаном, в основном на участке ответственности таджикского погранотряда «Хамадони», постоянно происходят боестолкновения. Кстати, несколько из застав этого погранотряда (всего их девять) были отремонтированы и оборудованы на средства США…
Угроза проникновения боевиков в Таджикистан с афганского направления никуда не делась, но, возможно, опасения по поводу возможности госпереворота в Таджикистане на данный момент кажутся более актуальной угрозой, чем инциденты на границе, замечает заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.
— Как известно, в последнее время попытки восстания, вооруженных действий в Таджикистане предпринимались неоднократно. Вдобавок ко всему, президент Эмомали Рахмон уверенно двинулся в сторону тоталитаризма туркменского типа, когда на референдуме 22 мая были приняты поправки в конституцию. Соответственно, это очень ухудшает ситуацию в стране, и это при том, что самая большая гражданская война в Центральной Азии, напомню, была именно в Таджикистане — с 1992 по 1997 годы.
На данный момент таджикской армии практически не существует, она даже в несколько раз слабее киргизской, где так же довольно плачевная ситуация. Кроме того, внутри страны идеи «Исламского государства» * пользуются популярностью у определенной части населения, в том числе и у силовиков. Так, в СМИ широко обсуждалась информация о том, что командир таджикского ОМОНа, полковник милиции Гулмурод Халимов уехал воевать в Сирию на стороне ИГ.
Другой вопрос, насколько серьезно наши военные встанут за Рахмона в случае дестабилизации, поскольку нам незачем вмешиваться во внутренние разборки. Поэтому если в Душанбе начнутся беспорядки и восстание будет откровенно исламистским, то, может быть, наши военные и вмешаются, но если это будет чисто политическая разборка, то, скорее всего, они ничего делать не будут.
Директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии, полковник запаса Семен Багдасаров и вовсе убеждён, что мятеж в Душанбе может начаться в любой момент.
— Недовольных в Таджикистане действительно хватает. После состоявшегося 22 мая в Таджикистане референдума о внесении поправок в Конституцию теперь титул Рахмона звучит как «основатель мира и национального единства — лидер нации». Теперь он сможет переизбираться неограниченное число раз. Кроме того, была одобрена поправка о снижении возрастного ценза для кандидатов на должность президента, таким образом Рахмон на всякий случай подстраховался, и в случае чего (проблем со здоровьем и т. д.) к власти после следующих президентских выборов в 2020 году может прийти его сын Рустами Эмомали, которому сейчас 29 лет.
Все это не лучшим образом сказывается на внутренней обстановке в Таджикистане, тем более что такие изменения происходят на фоне возвращения граждан, которые работали за рубежом, разгрома Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и «зачистки» всего, что с ней связано (в 2015 году Верховный суд запретил деятельность Партии исламского возрождения Таджикистана, признав ее экстремистской — «СП»), недовольства населения в Горном Бадахшане. Политическая оппозиция фактически прекратила свое существование, таким образом сделан шаг к ее развитию в подполье, чем будут пользоваться внешние игроки.
Таджикская армия сейчас довольно слабая, плюс она комплектуется на призывной основе и случись чего — большой вопрос, насколько она дееспособна. Но при всем при этом наша задача — все-таки не вмешиваться во внутренние дела Таджикистана, а обеспечить безопасность границы, грамотно распределять войска, а именно — важно передислоцировать два-три батальона из состава 201-ой военной базы на памирское направление в Горный Бадахшан. Именно этот район для нас самый опасный, тем более, именно оттуда будут просачиваться боевики в Киргизию, которая, между прочим, стала членом ЕАЭС. Но, исходя из передислокации 149-ого полка из Куляба под Душанбе, этого, наверное, не будет…
Проблем много во всей Центральной Азии, но в Таджикистане в последнее время они проявляются с нарастающей быстротой и могут действительно привести к напряжённой военной-политической обстановке и вылиться в массовые выступления населения против действующей власти, отмечает главный редактор журнала Российского института стратегических исследований «Проблемы национальной стратегии» Аждар Куртов.
— Этого никто не скрывает, и такие предположения достаточно характерны для большого количества экспертов. Связано это, в первую очередь, с тем, что Таджикистан граничит с Афганистаном и в прошлом дестабилизация обстановки в приграничных областях происходила именно из-за афганского фактора, когда через границы просачивались различные бандформирования. Кроме того, Таджикистан — самая бедная страна из республик Центральной Азии, и такой экономический разрыв с другими государствами не сокращается. Определенное недовольство у населения вызывает и политика нынешнего президента: президент Эмомали Рахмон идет по стопам всех других правителей Центральной Азии (может быть, за исключением Киргизии), правда, с некоторым опозданием, укрепляя свою власть авторитарными методами, похожими на методы восточных владык древности.
В стране идет активное создание культа Рахмона как некого великого человека, который создал современное государство Таджикистан, устранение оппозиции, причем как исламской светской, так и демократической. Лидеры оппозиции частично были вынуждены бежать за границу, а если это им не удавалось, то против них инспирировались уголовные дела, и часть из них находится в местах заключения.
Но вот факт передислокации российский частей, на мой взгляд, может быть и не связан с желанием России упредить критическое развитие ситуации. Надо понимать, что, во-первых, передислокация может быть связана с другими неизвестными нам обстоятельствами, во-вторых, российские войска в последнее время не вмешиваются во внутренние дела государств и не помогают улаживать волнения, выполняя полицейские функции.
В конце концов, в соседней Киргизии такие ситуации возникали неоднократно, но российские части никогда не помогали действующему главе государства. Тем более что с Таджикистаном у РФ есть определённые проблемы, честно говоря, Эмомали Рахмон — далеко не лучший партнер России. Достаточно вспомнить срыв соглашений о достройке Рогунской гидроэлектростанции и других проектов по его вине, нежелание Душанбе форсировать процесс вхождения в ЕАЭС и т. д. Вместо этого в Таджикистане усиливается влияние Китая, причем их экономические отношения намеренно развиваются ускоренными темпами для того, чтобы отчасти снизить в стране российское влияние. Есть и другие обстоятельства во внешней и внутренней политике руководства Таджикистана, которые затрудняют сотрудничество с Россией.
Поэтому у меня большие сомнения в том, что российские военные могут быть задействованы в Таджикистане для подавления внутренних беспорядков. Хотя версия о передислокации и усилении российский частей в Таджикистане в связи с опасениями бунтов также имеет право на существование. Я ее не разделяю, но чисто логически в ее подтверждение можно привести некоторые доказательства. Во-первых, столица — принципиальный узловой пункт как раз для нейтрализации внутренних волнений, а, как правило, революции и бунты всегда происходят именно в столицах. Во-вторых, в Таджикистане, как в любой горной стране, есть определенные трудности для быстрого развертывания боевых частей. Но в октябре 2015-го были сообщения о планах по усилению 201-ой базы ударными вертолётами Ми-24П и транспортно-боевыми Ми-8МТВ. Кроме того, в соседней Киргизии на базе Кант развёрнута российская авиагруппа, в составе которой штурмовики Су-25СМ и вертолеты Ми-8МТВ, которая может оказать поддержку 201-й базе.
«СП»: — На ваш взгляд, кто из внешних игроков может быть заинтересован в дестабилизации обстановки в Таджикистане?
— Поскольку страна бедная и слабая, то в ее руководстве много людей, падких на деньги. Это облегчает действия различных внешних акторов и спецслужб иностранных государств.
В первую очередь в дестабилизации обстановки в Таджикистане могут быть заинтересованы США, для которых оторвать еще одну страну из состава ОДКБ, — продолжение курса на ослабление России. Американцы много усилий приложили на этом пути, когда их контингент в большом количестве присутствовал в Афганистане. Тогда была выдвинута и популярна (хотя и на неофициальном уровне) доктрина «Большой Центральной Азии», согласно которой пять постсоветских республик должны создать некое объединение не с Россией, а с Афганистаном. Для этого строились различные коммуникации для развития торговли, но, в конце концов, это привело лишь к тому, что из Афганистана еще в большем количестве пошли наркотические вещества в РФ.
Кроме того, США создали свое лобби внутри политического класса Таджикистана. В этом смысле трудности в российско-таджикских отношениях не случайны — в стране есть политические силы, которые активно спекулируют на вопросах миграции, утверждая, что таджики в РФ якобы находятся на положении рабов и это — сознательная политика России и т. д. В общем, очень удобная американская интерпретация существующих процессов.
Надо отметить, что почти 98% населения в Таджикистане — мусульмане по вероисповеданию, в основном — сунниты (есть и исмаилиты в Горном Бадахшане). Соответственно, их духовные центы находятся в других государствах. Из Таджикистана в 90-е и «нулевые» годы была активная миграция людей, получавших образование за рубежом — в Пакистане, Турции, Ираке. Правительство пыталось сократить поток, и, в конце концов, запретило студентам выезжать за рубеж, но, как говорится, дело уже сделано — многие люди вернулись с достаточно радикальными взглядами.
В связи с известным противостоянием Анкары и Москвы, турки также сейчас могут активизировать «подрывную» работу в Таджикистане. Кроме того, Турции выгодно перетянуть Таджикистан на свою сторону, поскольку он исторически связан с Ираном и дрейф в его сторону — не в интересах Анкары, для которой Тегеран — давний соперник за влияние на постсоветском пространстве. То есть в Таджикистане действуют как иранские, так и турецкие спецслужбы.
Естественно, различные организации мусульманских государств, в том числе из стран Персидского залива, также действуют в Таджикистане, как они действуют в Поволжье и на Северном Кавказе — с известными целями. Повторю, в бедной стране гораздо проще осуществлять какие-то спецоперации, поскольку местные спецслужбы не получают достаточного финансирования, а значит, работают не столь эффективно.
* «Исламское государство» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
|
