http://riafan.ru/2014/06/11/nemnogo-russkih-pod-suvorovskoy-shpagoy-foto/
11.06.14 - 23:13
В Москве прошла народная акция в поддержку Новороссии.
На Суворовской площади Москвы не было всей той митинговой дряни и тягомотины, от которых сводит скулы и хочется бежать прочь. Ни измождённых лиц «отгульщиков» из собесов. Ни томных физиономий страдальцев из «диаспоры». Ни разухабистых дам на подпевках у официоза.
Под Суворовым собрался нормальный человеческий народ — несколько сотен людей, которые в такие вот места приходят по собственной воле. Эти люди оказались здесь по молве, сориентировавшись через соцсети, без телевизора. Они образовали полную площадь не из-за денег, не из тусовочной солидарности, не из любви к ораторам (многие ли знали, кто станет выступать?), не ради «луков» или «движухи». Они приехали на станцию метро «Достоевская» не от голодной безысходности и не с пьяного куража. Они появились здесь просто потому, что так надо. Ну, надо — что тут поделаешь? Кажется, это называется «прийти из чувства долга».
Где нелепые старушки-завсегдатаи патриотических акций? Где вездесущие фрики, которых так обожают фотокорры? Где трёхсотлетние распространители подвальных газет? На этом действе их словно и не было. Сюда пришли люди из электричек и метро, с футбольных стадионов или авиашоу, с городских пляжей, из институтов, из «Одноклассников», из фаст-фудов, с московских спальных окраин. Сюда пришёл твой сосед по лестничной клетке, которому не стрёмно дать в долг, с которым в детстве гонял мяч, который в беду без лишних слов придёт на помощь.
Я ходил среди этих людей, не обращая внимания на сцену. Не слушая, кто там в организаторах, кто выступает. Я вглядывался в тех, кто стоял рядом со мною. Всё самое важное происходило в этих лицах.
Как описать их? Лица эти были… сосредоточенные, что ли? С таким лицом человек берётся за трудное, но необходимое дело: когда нужно поправить деревенский дом матери, выходить раненого или принять вызов на драку. Наверное, если пословица «На миру и смерть красна» – верна, то у Суворова собрался этот самый мир — обычные русские люди, которые не разойдутся из-за ментовских свистков или подоспевшего телесериала.
Это были лица людей, принявших для себя какое-то важное решение и пришедших туда, где не быть они не могли. Спокойные мужчины и женщины, осознающие свою правоту, — собравшиеся вместе показать, что они есть такие.
Суворов, подбоченившись, посматривал на пришедших и явно чему-то радовался. Со сцены восклицал что-то правильное Дугин. Блистал Жириновский. Доносился голос Павла Губарева. Чьи-то речи звучали вперемежку с песнями. Вяловато вёл то ли сходку, то ли концерт ведущий.
Но мне их почти не было слышно из-за людей вокруг. Человеческая площадь громко молчала, дышала, внимала, переливалась флагами под ветром, сбивалась в кучки, растекалась за собственные границы, жила своей сложной жизнью. Все оглядывались, с интересом рассматривая рядом существ, подобных им. Узнавая в них — своих.
«Слава Игорю Стрелкову!» — и площадь подхватывала горячо, единодушно.
«Путин, введи войска!» — здесь сомнений было больше, и свиста, и пауз — но это были сомнения людей, опасающихся навредить там, где уже не исправить.
Люди поглядывали на сцену так, как смотрят военный парад: «Ну-ну, хорошо. Всё в порядке. Всё идёт по плану». Ораторов терпели как вынужденную меру. Снисходительно принимали тех витий, с которыми в иных обстоятельствах до хрипоты спорили бы по принципиальным вопросам. Здесь принципиальным было совсем другое — то, что в листовках пишется с больших букв. Солидарность. Гражданственность. Сопричастность. Ощущение, что ты не один.
«Мы хозяева на своей земле!» — кричал кто-то со сцены. А площадь знала об этом и без криков. Граждане заговаривали с соседями, произвольно рождали речёвки, фотографировались в обнимку, по желанию брали в руки флаги России и Новороссии, подписывались за признание Донецкой и Луганской республик, скупали футболки в честь «Битвы за Донбасс», повыше тянули самодельные или кем-то распечатанные на принтере плакаты. Словом, граждане проживали важные два часа жизни, обозначая свою подлинность, своё недвусмысленное присутствие в этой политической реальности. Без инфантилизма, по серьёзному.
Расходились долго, не сразу. Без разочарования за невеликих ораторов и собственное небольшое число. Без особых иллюзий или лучезарных надежд. Но, кажется, с твёрдым, мерным чувством, что хоронить-то нас пока рано, ребята, что мы-то ещё поборемся.
*
*
*
*
*
*
*
*
*
Денис Тукмаков
|
