http://vz.ru/world/2015/9/10/766226.html
10 сентября 2015, 22::10
Текст: Евгений Крутиков
Озвученное Сергеем Лавровым подтверждение того, что Россия отправляет в Сирию военные грузы именно самолетами (а не только кораблями), наложилось на серию сообщений о наших морпехах в Латакии. Все это позволяет с большой уверенностью предполагать, что Россия действительно готовит возможность массовой и срочной переброски войск в Сирию. Осталось разобраться, с какой именно целью.
Судя по данным американской разведки, на территории Сирии в районе Латакии в рекордные сроки возведены комплексы, сильно напоминающие системы управления полетами и штабные системы. По различным сообщениям перекрывающих друг друга источников, в порт Латакии уже прибыли два российских десантных корабля, а в среду в местном аэропорту приземлились два военно-транспортных самолета Ан-124. Можно предположить, что самолеты несли именно технические материалы, которые были необходимы для возведения штабного центра, а вот часть морской пехоты, которая взяла под охрану этот комплекс, прибыла из Крыма на кораблях.
Слухи о переброске некоторых частей российской морской пехоты из Крыма в неизвестном направлении ранее тиражировались исключительно украинскими «источниками» и посему вызывали очень большие сомнения. Однако в четверг огромный массив аналогичной информации выброшен одновременно множеством не перекрывающихся источников. И едва ли не самое главное из этого – собственно заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова о том, что в российских самолетах, переброске которых в Сирию столь активно пытаются помешать США, действительно находится «продукция военного назначения». Отдельно стоит обратить внимание и на комментарий пресс-секретаря президента России по поводу возможных военно-морских учений у берегов Сирии.
Столь скромно выглядящий аэропорт Латакии внезапно становится крупной военно-воздушной базой
Фото: Omar Sanadiki/Reuters
То, что Москва поставляет Дамаску оружие, разумеется, не секрет. Но до самого последнего времени это делалось исключительно морским путем, возник даже целый термин «сирийский экспресс», под которым понималась череда десантных кораблей на маршруте Новороссийск – Тартус. Морской путь абсолютно логичен – корабли передвигаются медленнее самолетов, зато несут гораздо больше груза, а сама доставка существенно дешевле. Переброска военной техники самолетами – это крайне, крайне дорогое удовольствие, оправдать которое может только одно, но ключевое обстоятельство – скорость. Груженный БТРами и боеприпасами большой десантный корабль идет из Новороссийска в сирийский Тартус несколько дней. Зато укомплектованный десантниками и необходимой боевой техникой Ил-76 или Ан-124 летит в Сирию всего лишь несколько часов. Которые в боевой – или приближенной к боевой – обстановке могут иметь решающее значение. До самого последнего времени аэропорт Латакии не имел возможности принимать подобные самолеты, по крайней мере, в регулярном режиме. Теперь, похоже, он такую возможность получил, либо получит в самое ближайшее время.
Итак, если предположить, что российские подразделения действительно готовятся к переброске в Сирию, то для их дислокации выбран не Тартус – официальная российская военная база, в которой действительно ведутся работы по улучшению ее системы вплоть до возможности принимать и обслужить крупные корабли. Выбрана Латакия. С чем это связано? Ведь с точки зрения военных коммуникаций возможности Латакии крайне ограничены. Аэропорт и военная база вынесены за пределы старого города, и снабжение возможного там центра координации полетов или даже наземных сил затруднено. Просто чтобы туда доехать из порта, надо долго вилять по старому городу с его характерными улочками, а затем объезжать район стадиона и парка.
Другое дело, что, возможно, такому решению попросту нет альтернативы. Военно-воздушная база под Латакией никак не попадает под воздействие сил ИГИЛ или так называемой светской оппозиции в Сирии. Она находится в зоне досягаемости турецких радаров, но вряд ли можно себе представить, что турецкие самолеты будут атаковать российские корабли или российскую же морскую пехоту. Все источники в один голос утверждают, что буквально за последнее время военно-воздушная база в рекордные сроки переоборудована российскими специалистами до современного уровня. Там появились здания и технические системы, очень похожие на систему управления полетами, новый асфальт, временные штабные модули. С другой стороны, никто пока не констатировал работу активных радаров или иных систем электронного слежения, которые однозначно свидетельствовали бы о появлении в Латакии некоего нового центра военного управления.
То же самое касается и вопроса о появлении на территории российской морской пехоты. Никаких прямых доказательств этого нет, хотя заявления ряда американских и израильских источников можно рассматривать как рабочие версии в общем контексте. Охрана объектов за пределами российской территории традиционно возлагалась именно на морскую пехоту, просто такого рода объекты можно по пальцам одной руки посчитать, да для них до последнего года и не требовалась дополнительная охрана.
Тем не менее все эти признаки показывают, что вовлечение российских вооруженных сил в конфликт в Сирии выглядит все более вероятным. Но идеологическое его понимание более сложно, чем простое утверждение «русские вошли в Сирию, чтобы помочь Башару Асаду». Речь уже не столько об Асаде как таковом, сколько об операции против ИГИЛ. Участие войск РФ в войне против ИГИЛ еще не было предметом публичного политического обсуждения. И только в четверг, 10 сентября, министр иностранных дел Лавров заявил, что создание некой глобальной коалиции, «суперармии», как он выразился, невозможно. Война против ИГИЛ для каждой из сторон, которая в ней участвует, носит сугубо индивидуальный характер, обусловленный в том числе и множеством обстоятельств взаимоотношений с государствами региона.
В последнюю неделю вовлеченность третьих стран в конфликт на Ближнем Востоке приняла характер лавины. О разной степени участия стали объявлять и Франция, и Великобритания, и даже Италия. Как бы цинично это ни звучало, но Россия могла бы просто опоздать к этой войне. Но позиции РФ опираются не на виртуальное отрицание ИГИЛ как на «абсолютное зло» современной политики, а на внятную поддержку легитимного правительства Башара Асада.
На данный момент «Исламское государство» контролирует до трети Сирии, но это всего лишь пустыня. Позиции ИГИЛ напрямую примыкают к густонаселенным районам только чуть восточнее Дамаска, со стороны уже печально погибшей Пальмиры, но там противостояние приняло характер позиционных боев. ИГИЛ оказывает существенное давление на позиции курдов, пробиваясь к турецкой границе на севере Сирии. Война, таким образом, превратилась в тотальную, где более пяти противоборствующих сторон ведут бои друг с другом без какой-либо перспективы существенных военных успехов именно в силу запутанности фронта – там, где он есть, и несогласованности. Такая ситуация может в перспективе длиться десятилетия, как это было в Ливане, но сейчас время «спрессовывается», и такие войны иногда просто превращаются в недолговечную всеобщую бойню.
В такой ситуации перспектива и планы пребывания российских войск в Сирии (если они там будут и в зависимости от комплектации) могут оцениваться двояко.
Во-первых, Россия может пойти по тому пути, который декларируется большинством европейских государств. То есть организовать серию авиаударов по позициям ИГИЛ, вероятнее всего, в районе восточнее Дамаска с перспективой на Пальмиру. Возможно, военно-воздушная база в Латакии спешно переоборудуется как раз для этих целей.
Но, во-вторых, уже не раз подчеркивалось, что воздушные удары по ИГИЛ не приносят никакого реального результата. Сама структура ИГИЛ такова, что уничтожить ее только ракетно-бомбовыми ударами невозможно. Если международное сообщество решило для себя устранить этот источник зла, то наземная операция неизбежна. США, при всей их мощи, на нее не способны.
Россия же способна поставить перед собой локальную цель. Скажем, ликвидировать давление со стороны ИГИЛ на восточные пригороды Дамаска. Для этого может хватить морской пехоты, переброшенной из Крыма. Принять пехоту в кратчайшие сроки и в большом количестве как раз и может спешно модернизированный аэродром. Основное вооружение ИГИЛ – это так называемые технички, грузовички «Тойота» с пулеметами. Тяжелой техникой они не располагают, а к стрелковому бою не приучены. Их преимущество заключалось исключительно в терроризировании мирного населения, за счет чего они порой получали целые населенные пункты без боя. Напоровшись даже на сирийскую армию, они остановились. А малейшего давления чего-то более подготовленного они и подавно не выдержат. Их имидж и успехи – целиком плод пропаганды, в том числе и американской, которая последовательно создавала себе такого врага.
Россия никак не согласовывала гипотетическую переброску войск в Сирию с кем-то из «партнеров» – возможно, это и есть причина столь резкой реакции на такую возможность со стороны США. Неучастие РФ в событиях вокруг Сирии, Ирака и ИГИЛ долгое время использовалось в американской пропаганде как козырь. Мол, мы тут в одиночку боремся против «мирового зла», в то время как Россия раскраивает Украину. Теперь ситуация меняется. И уже не важно, в каких конкретно обстоятельствах будут задействованы российские части в Сирии – если, конечно, они будут задействованы. Возможно, что участие в боевых действиях и вовсе ограничится воздушной разведкой или в крайнем случае применением штурмовиков. И уж точно это будет поддержка именно законного правительства Башара Асада, а не некое участие в международной коалиции. Дело в том, что участники такой потенциальной коалиции все как один настаивают именно на ликвидации «режима Асада», что совершенно неприемлемо для России.
И именно потому некое самостоятельное участие в конфликте на Ближнем Востоке, исходя из собственных интересов, было бы для Москвы логично и даже необходимо. Терять темп в такой обстановке было бы непростительно.
Текст: Евгений Крутиков
|
